Фабрика мертвецов

Аркадий Валерьянович стремительно и мягко скользнул в сторону и рванул висящую на стене секиру. Хрясь! Удерживающие ее крепления хрустнули, нижнее отлетело прочь, угодив в грудь заглядывающего в дверь исправника. Мгновенным движением перенимая секиру в боевой хват, Меркулов развернулся, секира взвилась в воздух винтом дирижабля…

Исправник заорал. Свенельд Карлович кувыркнулся через стол.

Секира описала сверкающую дугу и врезалась пришельцу в шею.

Крак! Словно срезанный ножом колос, голова слетела с плеч и ляпнулась на стол среди деловых бумаг Штольца.

Перед укрывшимся за дубовой столешницей хозяином очутилось бледное и неподвижное лицо… Глаза закрылись… и открылись снова! Срубленная голова продолжала моргать!

Оставшееся без головы тело стояло посреди кабинета. Срез позвоночника белым изломом торчал меж потемневшим мясом и трубками сосудов, из которых не выкатилось ни единой капли крови. Сверток вывалился из руки мертвеца и упал на ковер, а безголовое тело стремительно кинулось к Аркадию Валерьяновичу, намереваясь вцепиться ему в горло.

Меркулов-старший взмахнул секирой – вжжжих! – лезвие крутанулось в воздухе и начисто снесло протянутую руку нава. Вжжжих! Обратным ходом секира смахнула вторую, Аркадий Валерьянович тут же выронил оружие и, точно обезумев, кинулся в объятия мертвеца.

Они застыли на краткий миг, плотно прижавшись друг к другу… Мертвец пыхнул черной пылью и рухнул на спину, задрав к потолку обрубки рук. От удара витрина со скифскими драгоценностями тонко и жалобно задребезжала. Лежащая на столе голова медленно закрыла глаза и больше их не открыла. На враз заострившемся лице начали проступать темные трупные пятна.

Меркулов наклонился и выдернул торчащий в груди мертвяка нож. Льдисто сверкнуло посеребренное лезвие.

– О дает барин! – выдохнули из коридора, где столпились стражники.

– Да как же это… Да что же это… – Застывший в дверях – не обойти! – исправник шагнул внутрь и уставился на Меркулова почти безумным, стылым взглядом. – Вы что же… убили его, ваше высокоблагородие?

– Удивляете вы меня, Зиновий Федорович! До исправника дослужились, а давность трупа определить не можете. Убили этого несчастного две, может, даже три недели назад, – хмыкнул Меркулов-старший, протирая платком клинок и возвращая его в ножны под рукавом. Подхватил с пола секиру: – Прошу прощения, Свенельд Карлович, что воспользовался вашим оружием. Только крайняя нужда может служить мне извинением. – Он коротко поклонился и протянул секиру, как положено, на обеих ладонях хозяину. – Отличное оружие, господин Штольц. Только посоветовал бы вам нанести на лезвия серебренное напыление. Пригодится, особенно в ваших тихих местах… я бы даже сказал – покойных! – Он иронически покосился на все еще не пришедшего в себя исправника.

– Так… Оно ж всегда… пока ваше высокоблагородие не приехали-с… тихо было, да… – Тот развел руками.

Аркадий Валерьянович одарил его мрачным взглядом, явно пытаясь понять: последнее высказывание – растерянность или дерзость? Но исправник только ошеломленно смотрел на неподвижное тело.

– Благодарю… Какие извинения, что вы… – прижимая к себе секиру, как ребенка, откликнулся Штольц и вдруг вскинулся, точно разбуженный: – Две-три недели, говорите? Помните, я на обеде у Шабельских рассказывал: глину у нас в имении он нашел, я кирпичный завод ставить хотел, а оказалось, глины-то и нет!

– Припоминаю… – кивнул Аркадий Валерьянович.

– Так вот этот господин и нашел! Я еще письмо отослал с претензией, и как раз недели три назад. Могу и точно сказать… только тут все в голове… то есть… если позволите голову с моих документов прибрать, скажу точно. – Штольц сбился и засмущался, будто просил о чем-то крайне неприличном.

– Убирайте, конечно. Все равно тело похоронить надо… и голову тоже, – задумчиво кивнул Аркадий Валерьянович. – Вы написали. А этот бедолага, выходит, отписываться не стал, а сам приехал. Но здесь его встретили… кто-то… или что-то… Так что, думаю, глина в вашем имении все же имеется.

– Не из-за глины же его убили? – нахмурился Свенельд Карлович.

– Так убили все ж таки? – подхватил исправник.

– Осмотрим – узнаем, – хмыкнул Аркадий Валерьянович. – Сейчас нужно найти детей.

– Да! Так чего он принес-то! – Видно, во всей нынешней круговерти Зиновий Федорович наконец нашел нечто простое и понятное, за что можно уцепиться, и кинулся к валяющемуся на полу свертку. Дернул за бумажный край, и на ковер выпал изодранный в клочья Митин шейный платок. Исправник замер, став еще потеряннее. – Извините, ваше высокоблагородие… не хотел читать первым… – повернулся он к Меркулову-старшему, протягивая листок бумаги.

– Что ж вы нервничаете так? – Аркадий Валерьянович досадливым жестом выдернул бумагу у него из рук, расправил рывком и после краткой паузы протянул: – Однако же…

– Что там? – вскинулся Свенельд Карлович.

– Тут сказано, – Аркадий Валерьянович начал медленно складывать записку, – чтоб я следовал за этим мертвяком. – Он кивнул на тело. – Если хочу найти сына. – И он нагнулся, поднимая с ковра Митин изодранный шейный платок. И скомкал его в кулаке.