Фабрика прозы: записки наладчика

«Ким Филби никого не выдал. В январе 1963 года SIS получила неопровержимые данные о его причастности к советской разведке. Ему предложили признать свою вину, выдать всех известных агентов и за это получить иммунитет от судебного преследования. Несколько дней Филби тянул время, обещал подумать и всё взвесить, а 23 января 1963 года просто исчез. На советском торговом судне “Долматов”, втайне ото всех – даже от жены и детей – Филби бежит в СССР».

Я почему-то долго смеялся. Но не потому, что написали неправду. Нет! Написали чистейшую правду! А в голос хохотал я потому, что представил себе вот такой текст:

«В сентябре 1962 года КГБ получил неопровержимые данные о причастности Олега Пеньковского к британской разведке. Ему предложили признать свою вину, выдать всех известных агентов и за это получить иммунитет от судебного преследования. Несколько дней Пеньковский тянул время, обещал подумать и всё взвесить, а 23 сентября 1962 года просто исчез. На британском торговом судне “Стаффорд”, втайне ото всех – даже от жены и детей – Пеньковский бежит в Англию».

Разумеется, британские манеры кажутся идиотскими, на наш вкус. Надо было этого Филби сразу арестовать и так допросить, чтобы он сдал всех и еще человек триста в придачу. Но вопрос: какой общественный строй оказался более прочным?

То-то же.

22 августа 2018

В моем детстве и даже в моей юности в Москве повсюду валялись гайки. Маленькие, средние и большие. Светлые и темные, ржавые, пятнистые и относительно новые. С сорванной резьбой и вполне пригодные. Они валялись под длинными заборами, на которых было написано: «Требуются рабочие: токари, фрезеровщики, слесари-сборщики второго – шестого разрядов». Они были впечатаны в щебнистую землю – казалось, земля состоит из глины, песка и гаек. Иногда гайка лежала на тротуаре. Ее можно было хочешь пнуть ногой, хочешь – подобрать и кинуть куда-нибудь далеко. Или спрятать в карман на всякий случай. Шайбы тоже валялись кругом. Если вдруг нужна была шайба, надо было выйти из дому и поглядеть на землю. Минут через пять шайба просто лезла тебе в глаза.

А сейчас – ни шайб, ни гаек. Ни длинных заборов с объявлениями «требуются рабочие».

27 августа 2018

Была такая фраза: «Меняет, как перчатки». Потому что у богатых людей тонкие лайковые перчатки были, можно сказать, на один раз. Ну, на два-три. А в СССР в эпоху всеобщего дефицита была такая шутка: «Если мужчина говорит, что меняет женщин, как перчатки, – это значит – он однолюб».

29 августа 2018

Фантастика. У меня была книга Стругацких «Град обреченный». В мягкой обложке. С автографом. Но не мне, а моим очень старшим знакомым. Саше и Вере: супружеская пара. «Дорогим Саше и Вере с любовью от…» не помню от кого. То ли от АНС, то ли от БНС. Число и подпись. Мне эту книжку дали почитать сами Саша и Вера. Посоветовали и дали, значит. «Надолго ли даете?» – спросил я. «Да на сколько хотите», – был ответ.

Я прочитал. Через год примерно позвонил, чтобы отдать, но как-то у них не сложилось, им было неудобно встречаться. Потом Саша умер. А потом умерла Вера. А потом – жившая в Америке дочь Веры и Саши – Лида. И ее муж Илья. Книжку отдавать стало совершенно некому. А потом и она сама куда-то задевалась.

2 сентября 2018

Сегодня в кафе чудесная сцена: две очаровательные девочки лет 18 и с ними мальчик чуть постарше. Тоже очень приятный. Пьют кофе. Мальчик соловьем заливается, рассказывает что-то очень умное, девочки внимательно его слушают, просто глотают каждое слово, смотрят на него во все глаза.

Вот, думаю, коллизия. Красавчик-умник – и влюбленные в него подружки.

Стал прислушиваться, о чем он с ними говорит. Слышны слова: «герой, рассказчик, точка зрения автора, композиция; главный герой и его антагонист…» Присмотрелся – ой! Девочки за ним записывают!

Это урок литературы (или подготовка к экзамену). Прямо в кафе. Просто как в рассказах про Париж. Чудесно.

7 сентября 2018

Не надо запрещать общеупотребительные слова, которые кто-то считает «оскорбительными и дискриминирующими». Сам термин «дискриминация» означает не только умаление чьих-то прав, но в своей основе это всего лишь «различение», «разграничение». Практически любое слово, любое название, любое имя прилагательное является по своему смыслу «дискриминирующим», то есть выделяющим данный объект из общей массы по тому или иному признаку. Красный – это не белый, не розовый, не синий. Кувшин – это не ведро и не лохань. А что до оскорбительных слов – в 1950–1970-е годы в СССР слово «еврей» было сродни ругательству. А в 1920-е – слово «интеллигент». А в 1930-е – «монархист» или «белогвардеец». И почти на всем протяжении советской истории – слово «предприниматель». Но ничего, потом освоились. Да и вообще слишком многие русские слова можно использовать как тонкое оскорбление или грубое ругательство. Чайник. Кошелка. Метла. Тряпка. Подстилка. Валенок. Лапоть. Пиджак. Шляпа. Дуб. Корова. Собака.

Запретим?

12 сентября 2018