Фабрика прозы: записки наладчика

«Чапаев» тоже based on a true story. Я понял, чем мне не нравится хороший, в общем-то, фильм «Зеленая книга». Да, хорошие актеры, режиссура хорошая, а идея вообще просто прекрасная.

А не нравится мне фильм своей ломовой предсказуемостью: всё кончится хорошо, это мы чувствуем, и нам спокойно. «Жила-была Красная Шапочка. Раз она напекла пирожков и пошла проведать свою бабушку. Волк ее пугал, на нее рычал, но Шапочка его сначала нашлепала, потом погладила. И стали они с бабушкой жить-поживать и добра наживать, а волка назвали Шарик». Я смотрел этот фильм, и мне ни разу не было страшно, ни разу, извините, не хотелось заплакать.

7 марта 2019

Альманах библиофила. Собрание сочинений Элизы Ожешко выходило в русском переводе семь раз: пять раз в начале ХХ века (в 3, 8, 12, 12, 8 томах) и два раза при советской власти – в 5 томах в 1954 г. и в 6 томах – в 1990–1996-е гг. Переведена более чем на 10 языков.

Кто помнит ее без гугла? Кто такая, где жила, о чем писала и вообще?

16 марта 2019

Услада глазу. Репин, конечно, прекрасный художник. Даже блестящий. Речь, разумеется, о портретах, потому что вряд ли стоит всерьез обсуждать «Крестный ход» или «Запорожцев». Итак, портреты. Всё похоже. Выражение лица. Социальная характеристика персонажа. Как бы случайная поза. Воздух, перспектива, колорит, светотень, в середине всё прописано, с боков небрежные мазки – соблюсти меру условности, чтоб люди понимали, что перед ними картина, а не цветное фото.

Ну да. Пять с плюсом. Салон категории «люкс». Даже лучше, чем его славные современники Джованни Больдини и Берта Моризо. Но вот слово «гений» тут явно ни при чем.

21 марта 2019

Слезинка Моцарта. О трагедии одаренного ребенка, которого лишают детства, заставляя играть на фортепьяно или что-то еще такое делать едва ли не под плетью. Я много раз читал и слышал – «ничто не стоит изломанной человеческой судьбы. Нельзя приносить личность в жертву искусству. Всё наследие Моцарта не стоит его искалеченной жизни», и т. п.

Всё так. Но увы! Увы, жизнь почти любого великого человека – это трагедия. Увы, на строительстве любого великого сооружения – от храма до плотины – гибли рабочие, и это тоже трагедия. И так далее. Восставая против жестокости жизни, мы восстаем против самой жизни. Вот здесь, вот в этом – самая большая трагедия.

24 марта 2019

Книга Юрия Слезкина «Дом правительства. Сага о русской революции» (М., Corpus, 2019. 970 с.).

Книга прекрасная.

Мощное исследование и вместе с тем настоящая source book, то есть «книга-источник»: огромный фактический материал. Нет сомнения, что она ляжет фундаментом многих и многих исследований. Без нее, думаю, дальнейшие исследования советской истории просто невозможны – как невозможны исследования истории русского языка без «Материалов для словаря древнерусского языка» Срезневского.

Но не бывает хорошего исследования без некоего, что ли, изъяна. Здесь этот изъян – концепция «религиозности». Дескать, большевики были своего рода религиозной организацией, милленаристской сектой. Кстати, сектантскую тему в революции и в утопии разрабатывал Владимир Шаров – но он был художник, а не историк, его романы – это метафора, а не скрупулезное выяснение того, «что там на самом деле было».

Концепция утопического сектантства отчасти совпадает с мыслью выдающегося историка русской революции Мартина Малиа, чье место, кстати говоря, в университете Беркли занял Слезкин и с которым он был хорошо знаком (я тоже общался с Малиа в свое время). Малиа считал, что главной идеей революции и революционеров было «осуществление утопии». То есть нечто милленаристское, про конец света и жизнь будущего века. Что во всей полноте мы видим у Слезкина.

Проблема в том, что у Слезкина это не метафора – «большевики похожи на религиозную секту», «большевики – это как будто бы религиозная секта», – а утверждение реальности этого, то есть «большевики – это и есть на самом деле религиозная секта», и точка.

Однако без большой натуги можно назвать команду большевиков «заговором либертинов» по маркизу де Саду, ибо разнообразнейшего «садизма», половой вседозволенности и сладострастного детоубийства – в сочетании с идеями социальной справедливости, защиты прав обездоленных, борьбы с лицемерием – было там слишком много, просто изо всех щелей лезло, прямо по «Жюльетте» и «Философии в будуаре».

С чуть большей натугой, но можно представить себе большевиков как некий своего рода посвятительский орден (масоны, розенкрейцеры, всякие там иллюминаты) – структура и символика похожи. Однако я на днях беседовал с одним правоведом, и он сказал, что с легкостью мог бы описать большевиков первых лет революции как весьма типичную ОПГ и найти массу соответствий в организации и идеологии разнообразных «мафий», «каморр», «коз ностр», «якудз» и т. д.