Фабрика прозы: записки наладчика

Литература как биография. Некоторая унаследованная от 1870-х (sic!) гг. «принародненность» нашей критики – и существенной части читателей – заставляет с особым, ласковым вниманием относиться к авторам с «трудной, необычной судьбой»: из деревни, из бедной семьи, сидел, скитался, трудился за гроши на тяжелой работе, и так далее. Пережитые скитания и страдания превращаются как бы в молчаливую часть писательского высказывания, и эта часть как бы прочитывается в любом тексте (бывшего) скитальца-страдальца. И вместе с тем – пристальный и жадный интерес к людям «из верхов», к богачам, к звездам, к власти и деньгам.

В общем, интересны авторы с биографией, которая так или иначе выбивается из общего ряда, из условной серединки, из серого «ни два ни полтора» – и не принц, и не нищий. Многие литературные судьбы определяются биографией автора – но не опосредствованно, что и так понятно (в текстах отражается пережитое), – а напрямую, «тупо», как говорится: у него такая жизнь необычная (крутая, жесткая, отважная, богатая, семь жен, и все кинозвезды) – поэтому и писатель он как минимум интересный. Вот такая странность и несправедливость.

PS. Полностью отдаю себе отчет в том, что это и меня касается: знаменитая фамилия и «герой любимой книги нашего детства» – всё это не могло не повлиять. Как в ту, так и в другую сторону, но это уже не так важно.

Вот такая, повторяю, странность и несправедливость.

23 декабря 2020

Как жалко и как стыдно, что закрыли «Огонек». Этот журнал – одно из немногих «национальных достояний» в прессе, издавался сто двадцать лет – при Николае II, при Временном правительстве, при коммунистах, в перестройку, в новой России – и вот теперь всё. Оптимизация.

Нам говорят:

– Это просто бизнес! Ничего личного.

Но пусть бизнесмен, для которого есть только бизнес и ничего личного, – пусть он не удивится, когда завтра у него отнимут бизнес, посадят в тюрьму, а на слабый писк «В чем я виноват?» ответят:

– Это просто политика! Ничего личного.

30 декабря 2020

Два великих писателя родились 30 декабря – Редьярд Киплинг и Даниил Хармс.

Они великие не просто потому, что прекрасны своими стихами и прозой, что нередко случается. И даже не только потому, что сильно повлияли на литературу, что в целом не так уж хитро.

Они изменили жизнь. Так сказать, пересоорудили ее. «Чистый Хармс» и «полнейший Киплинг» – это не про книги, а про то, как теперь устроено бытие.

2021

2 января 2021

Совсем молодой, двадцати одного года, Валерий Брюсов написал: если критику не понравился рассказ Чехова, «…то первый вопрос, который должен задать себе критик, это не “Где ошибка автора”, а “В чем недостатки моего понимания, если мне это не нравится”» (речь шла о рассказе, или, скорее, повести «Три года»).

Брюсов был вроде бы ниспровергатель авторитетов и приличий. «О закрой свои бледные ноги» он опубликовал в том же самом году. Но он понимал, что культура – это в том числе иерархия норм и ценностей.

Когда я говорю, что люблю Моранди, мне иногда возражают: «Какой смысл в этих простеньких изображениях. Почему это – великое искусство? Объясните нам!»

Можно, конечно, долго объяснять про колорит, композицию и мазок. Про то, что эти маленькие натюрморты с кувшинчиками так же монументальны, как фрески Пьеро делла Франческа. Что каждый натюрморт Моранди можно уменьшить до размера почтовой марки или увеличить до размера стены многоэтажного дома, и они ничего не потеряют. Можно даже вымерять углы и пропорции.

Но в этом мало толку. Потому что всегда могут возразить: «Ну и что?»

Да ничего. Есть короткий и внятный ответ. Поскольку эти простенькие изображения уже более полувека несут огромный и серьезный смысл для многих людей, поскольку эти картины висят в лучших музеях мира и о них написаны сотни статей и монографий, академических и популярных… и при этом они – не абстракции, не сюр, не шок, не хайп, а вроде бы «просто натюрморты» – то было бы правильнее спросить себя: «А что со мной не так, что я не вижу в этих картинках смысла?»

3 января 2021

Памяти «Человека-амфибии».

Умер Владимир Коренев – и вот мы вспомнили этот замечательный фильм, где он играл прекрасного Ихтиандра. Фильм был на самом деле великолепный. Его в первый год посмотрели 65 млн чел., а за три последующие – еще столько же. Проще говоря, его смотрел практически каждый. Там есть две песни, которые – я убежден в этом – сломали какую-то ледяную корку вокруг души советского зрителя. Ну или наоборот – помогли душе изнутри отворить скрипучие идейные дверцы.

Ну сами подумайте, мог ли в советском фильме советский человек на полном лирическом серьезе петь, что «лучше лежать на дне, в синей прохладной мгле, чем мучиться на суровой, жестокой, проклятой земле…» А советская женщина могла ли воскликнуть: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал, я тебя успела позабыть!»

То-то и оно.

7 января 2021