Фабрика прозы: записки наладчика

Трудно себе представить в европейской литературе повесть Юрия Трифонова «Обмен»: двое хорошо устроенных людей – сотрудник нефтегазовой корпорации и его жена, переводчица, – не могут купить/снять достойное жилье и вынуждены ради лишней комнаты совершать подлости. Или «Старик», где половина сюжета – интриги вокруг дачек-сарайчиков.

Нет, я не хочу сказать, что «там» тишь, гладь и благодать. Но кажется, «они» смогли разобраться с исторической памятью: война и 1920–40-е перестали быть незалеченной кровоточащей раной, это раз. Политическое устройство позволяет без трагической натуги и «внутренней эмиграции» жить частной жизнью, это два. Рыночная экономика позволяет не доставать-выпрашивать-выслуживать разные блага, а покупать их, это три.

Всё это позволяет литературе быть литературой, а не зоной повышенной опасности. Вот примерно так, дорогая Дана Карашаева.

* * *

Ко дню театра. Странный список. Двенадцать спектаклей, которые меня как-то вот…

1. «Стулья» Ионеско, «подвальная» постановка, режиссер Залкинд, в ролях Зайцев и Дегтярева.

2. «Лифт» Пинтера – они же, кажется.

3. «Коллекция» Пинтера, режиссер Мирзоев.

4. «Месса по деве» Эдлиса, нереально поразительный Коковкин в роли дофина Карла.

5. «Господин Пунтила и его слуга Матти» Брехта, режиссер Даниэл, блестящий Сырчаджиев в заглавной роли. Два раза смотрел, хотя Брехта не люблю.

6. «Жизнь есть сон» Кальдерона, режиссера не помню, м.б. тоже Даниэл, чудесный дуэт: Шопов – Базилио, Сырчаджиев – Сигизмундо.

7. «Калигула» Камю – в заглавной роли Меньшиков.

8. «Не режь пюре ножом» Брода, режиссер Кигель.

9. «Гамлет» Шекспира, режиссер Любимов – Высоцкий.

10. «Вишневый сад» Чехова, режиссер Эфрос – опять Высоцкий.

11. «Федра – “Золотой колос”», вариации на тему Расина, режиссер Жолдак, в главной роли Миронова.

12. «Голоса травы» Капоте, режиссер Спесивцев, играли школьники.

25 апреля 2021

Еще один фундаментальный диалог.

Журналист (Юрию Олеше):

– Юрий Карлович, расскажите, что вы больше всего любите писать?

Юрий Олеша (журналисту):

– Сумму прописью.

* * *

Упражнение. Рассказ.

Он снова вошел в эту комнату. Первый раз за полгода. Она стояла у окна, спиной к двери.

Боже, даже не верится, они не виделись целых полгода, шесть месяцев, двадцать шесть недель, сто восемьдесят дней, какое-то несчетное количество часов, и ему казалось, что он вспоминал ее каждый час.

– А вот и я! – сказал он, стараясь говорить весело и просто.

Как будто не полгода прошло, а полчаса. Как будто он куда-то вышел ненадолго и тут же вернулся.

Она обернулась, улыбнулась, вспыхнула и бросилась к нему.

– Здравствуй!

Они обнялись. Он почувствовал, как сильно она стиснула ему плечи; ее пальцы гладили, нет – жадно ощупывали его спину, шею, затылок.

– Здравствуй, моя хорошая, – говорил он, поглаживая ее в ответ, проводя пальцем по ложбинке между ее лопаток, вниз, до самой талии.

– Господи, – шептала она. – Господи, наконец-то. Я так тебя ждала…

– И я, и я, и я… – бормотал он.

Он был счастлив. Он очень скучал по ней все эти полгода. Он истосковался по ее поцелуям, по ее объятиям, по всей ее сладости и радости. Он знал, что прямо сейчас они поедут к нему и им будет хорошо.

– Господи, – говорила она. – Я только сейчас поняла, как я на самом деле тебя люблю. Как ты мне бесконечно дорог. Как я к тебе привязана, всей собою. Всей душой, всей своей жизнью. Вот теперь я как будто вдруг узнала самую важную правду про себя…

– Какую? – тихо спросил он, чуточку отстранившись и вглядываясь в нее.

– У меня ничего нет, кроме тебя, вот моя правда… Нет, нет, что ты, конечно, конечно, – шептала она, поднимая к нему лицо, покрасневшее, будто бы смятое счастьем, – у меня много всего, работа, друзья, но ты главнее всего. Главнее тебя нет.

– Ну ладно, ладно, – вдруг сказал он.

Еще минуту назад он жил предвкушением того, как они войдут в его пустую квартиру, обнимутся и повалятся на кровать, которую он утром застелил свежим бельем. Но сейчас всё стало по-другому. Его тело еще желало объятий и ласк, тем более что она так жарко к нему прижималась. Смешно и странно. Он продолжал ее обнимать, он всё еще продолжал хотеть ее телом, но желание уходило из его сердца – не быстро, но неуклонно, как вода из ванны, когда выдернешь пробку.

– Ладно, не надо так уж прямо вот… – повторил он.

– Что не надо? – изумилась она.

– Не надо говорить глупости! – поморщился он. – Не морочь голову.

– Я не морочу тебе голову, – она резко побледнела. – Я говорю правду.

– Не морочь голову себе! – раздраженно сказал он. – Сама себе не морочь голову, понимаешь?

– Я говорю правду, – повторила она, продолжая его обнимать. – Что-то случилось? Ты меня разлюбил?

– О, боже правый! – он помотал головой. – Что за словеса! Нет, ничего не случилось. Я очень хорошо к тебе отношусь. Я тоже к тебе привязан. Я очень дорожу нашими отношениями. И я от души надеюсь и верю, что в наших отношениях ничего не изменится.

– Понятно, – сказала она, разжала объятия и отошла на два шага.

– Вот и прекрасно, – он подошел к ней, поцеловал ей руку.

– Ты зачем пришел? – спросила она.