Фаюм

Илья пристально взглянул на собеседника. Николай улыбался просто и открыто, кажется, сам себе, какому-то своему воспоминанию.

– У тебя есть?

– Нет. – Илья мотнул головой.

– А у меня дочке четыре, пятый, – сказал моряк. – Подрастает. Хотим теперь с женой еще одного или двоих.

– А почему с собой-то их не взял?

– Ха, так здесь же круиз только для взрослых! Ты забыл?

Илья хлопнул себя по лбу и развел руками. Забыл.

– Да и потом, девчонки мои сами сейчас на каникулах. У меня жена из Полтавы, так что они каждый год пару-тройку раз ездят туда бабу с дедой навестить. А я… мы в Петергофе живем, у нас через дом турагентство, вот я и присмотрел себе у них такое развлечение. Пока тишь да гладь и на службе, и в квартире.

Илья взглянул на внутренние часы, подумал, что пора бы и честь знать.

– Ну что, Коль, – предложил он, – давай, может, на посошок? За то, чтоб однажды какому-нибудь умнику пришло в голову, что же все-таки простому и незамысловатому человеку в этом кручёном мире делать.

– А тут как раз таки ничего нового за тысячу лет. Мне комбриг, знаешь, перед первым выходом так сказал: и для простого человека, и для сложного – все одинаково. «Стой не кренись, Никола Морской с вами, дэчэдэ бэчэбэ».

– Как?..

Николай усмехнулся.

– Это чтобы кратко. Чтобы крепче. Навсегда чтобы в голову вбить. Делай что должен. Будь что будет.

Илья открыл дверь в седьмое купе. Бумажный лист так же лежал в центре столика. Маши не было. Собственно, он знал заранее, просто не слушал себя.

Он вышел и направился по коридору, чуть пошатываясь то ли от хода поезда, то ли от разговора с молодым инженер-майором. Стучал по очереди в каждое купе. В пятом ехала пожилая семейная пара. Та самая старушка, что выбрасывала мусор, полушепотом подтвердила: кажется, да, за ними стояла на посадку похожая по его описанию девушка. Дед ее, оказалось, ничего не помнил – кроме того, что все время ожидания на платформе волновался, не забыл ли он дома билеты и документы, а жена безуспешно пыталась объяснить ему, что их документы и билеты у нее. Они долго подбирали свое последнее путешествие – и остановились на выборе круиза внутри эскиза, на странствии, сказали, по линиям того будущего, где никого из них, никого из нас уже нет в живых. Поблагодарив стариков за совет обратиться напрямую к начальнику поезда через голову проводницы, Илья двинулся дальше. Он шел, еле переставляя ноги, он мчался сломя голову туда, где глубоко за полночь они пили вино с дождем на ротонде, где небо и ночь опускались так низко, что, если выключить лампу и вместе взобраться на деревянный стул («Осторожно, держись за меня, да держись же» – в темноте уронили что-то, хохот посыпался, разлили смех), можно было запрыгнуть на это ночное небо, как на верхнюю полку в поезде дальнего следования. В четвертом купе две студентки с короткими стрижками, прижавшись друг к другу, смотрели в полной темноте какой-то сериал на планшете. Одна из девушек показалась ему в луче коридорного света чем-то мимолетно похожей на Машу, выражением лица или как она наушники снимала, что-то такое неуловимое. В следующем купе сидела одинокая дама неопределенных лет и читала журналы, на столике перед ней был разложен, похоже, недельный запас питания. В первом ему поначалу долго не открывали, потом оттуда выглянул молодой парень, совсем еще мальчишка, на вопрос Ильи он отрицательно покачал головой. И быстро задвинул приоткрытую дверь обратно до щелчка.

Проводница была на месте, она внимательно выслушала его просьбу, записала в блокнот и повторила. Два двойных кофе, без сахара, без сливок, в третье купе. Хорошо, я скоро вам принесу.

9

В понедельник после уроков Маруся еще на школьном дворе подотстала от девчонок, спешивших по домам обедать, одна перешла по мостику овраг и поднялась через солнечный проулок к «венским» домам. Во дворе на детской площадке возился со смешным щенком малой народец – несколько дошколят под присмотром двух бабушек, что-то обсуждавших на скамеечке. До Маруси им дела не было, и она с уверенным видом прошла в парадку. Половину воскресенья она штудировала со словарем магическую книжку и сегодня очень хотела изучить синюю колоду – колоду мастера воздуха, владыки иллюзий и контроля. Наверху все было прежним: тихим, затхлым, уже по-домашнему привычным. Она пробралась к своему заветному месту у окна. И вдруг, задохнувшись, застыла в шаге от ящика с песком. На крышке напротив ее равнины теперь лежала земля островов. Путь Марусиной священной кошке преграждала руническая стена.