Фаюм

После ужина все перешли в просторную гостиную и расположились на глубоких кожаных диванах, расставленных открытым квадратом. Хозяин усадьбы пришел об руку со своей молодой помощницей и сел в кресло напротив. Сама Арина устроилась рядом и вложила свою ладонь в его. Быстро стихли последние принесенные из столовой разговоры, и стало слышно, как потрескивают свечи.

– Итак, – сказала Арина, – дорогие наши гости, уважаемые персонажи, позвольте представить вас друг другу. Обращаю внимание тех, кто с нами впервые, а для старых участников напоминаю – с этой минуты мы просим вас обращаться друг к другу только по игровым именам. И желательно, чтобы все ваше общение между собой происходило исключительно в рамках легенды. Не по форме, а по содержанию. Никого из вас больше нет, вашего времени больше нет. Зажмурьтесь. Представьте, будто по щелчку под каждым из вас вдруг исчезает пол и вы, как в колодец, проваливаетесь туда, где начинается наша история. Глаза закрыли вы – а откроют их через мгновение ваши персонажи.

Она обворожительно улыбнулась, подняла руку и легко щелкнула пальцами.

Илья распахнул глаза и уже не мог отвести взгляда от Арины, вслушиваясь в каждое ее слово, как в инструктаж стюардессы перед полетом. Она называла имена, и карамзинисты поднимались один за другим и зачем-то оставались стоять, врастая в сгустившихся сумерках в назначенные им славные тени. Князь Сергей Трубецкой, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, ветеран тайных обществ. Несколько дней назад заговорщики избрали его диктатором восстания. Им написан черновик манифеста, с которым Сенат должен будет обратиться к народу. Им разработан военный план действия, где всем заговорщикам и гвардейским полкам, на какие они могли рассчитывать, отводились свои строго определенные роли. Князь Евгений Оболенский, поручик, старший адъютант командующего гвардейской пехотой генерала Бистрома, один из учредителей и ревностных членов Северного общества. Целеустремленный прагматик с деятельным основательным умом. Тверд, решителен и совершенно неутомим. В последние дни перед выступлением именно он осуществлял координацию заговорщиков, к нему сходились все нити управления. Главный орган нервной системы заговора, он был назначен Трубецким начальником штаба восстания. Кондратий Рылеев – тут пришел и его черед подниматься, он встал, слегка поклонившись Арине и остальным, – подпоручик в отставке, правитель канцелярии и акционер Российско-Американской компании, ведущей дела на Дальнем Востоке и на Аляске, поэт, издатель альманаха «Полярная звезда». Фанатично предан владеющей им идее – смене образа правления в России на республиканский, в чем видит он главную пользу для Отечества, погрязшего в беспорядке и злоупотреблениях. Дерзок – тут Арина бросила на него быстрый лукавый взгляд – и резок на словах и на письме, ловок и честолюбив, готов без колебаний жертвовать собой и другими. Рылеев – пружина всей деятельности тайного общества в последние годы и особенно в последние две недели, в дни междуцарствия – после того, как в столицу пришло известие о кончине императора Александра в Таганроге. Павел Пестель, полковник, командир Вятского пехотного полка, лидер Южного тайного общества. Был арестован тринадцатого декабря на юге по дороге в Тульчин, где располагался штаб 2-й армии. Однако Петр Леонидович, как мастер, полагая несомненным опосредованное участие Павла Ивановича в наших событиях, включил тень Пестеля в число действующих лиц. Исполнитель – она указала рукой в сторону Рылеева и, кажется, едва заметно подмигнула ему в эту секунду – перед вами. Возможно, такое решение покажется вам неожиданным, но для нас оно выглядит изящным. Пестель человек просвещенный, хитрый, решительный и настойчивый. Чертовски умен, обаятелен и красноречив, способен увлекать за собой словом и делом – готовностью действовать решительно и жестко, даже жестоко. Но только тогда, когда видит реальные шансы на успех. Твердый сторонник ликвидации императорской фамилии.

Ну и раз уж мы об отсутствующих… Иван Богданович, капитан, командир роты лейб-гвардии Измайловского полка. Болезненно впечатлительный, он мнителен и эмоционально неустойчив. Относился к декабристской периферии, однако руководители заговора возлагали на него как на ротного командира в одном из старейших гвардейских полков большие надежды. Увы, надежды их не сбылись – в день возмущения капитан повел себя не слишком решительно, не сумев зажечь даже свою роту. Измайловцы принесли присягу молодому императору. Его нет среди нас, потому, что той же ночью Иван Богданович бритвой лишил себя жизни, как напишет впоследствии поручик Розен, «упрекнув себя в том, что не содействовал».