Фаюм

– Ладно. – Илья кивнул. И вдруг неожиданно для себя самого спросил: – Настя не спрашивает, где отец?

– Мы ей говорим, что папа в командировке на Дальнем Востоке. – Элиза Федоровна вздохнула. – Пока она нам верит.

– И что он там делает столько лет?

– Он там строит самый большой в мире мост.

Илье казалось, что он еще что-то важное упустил. Слишком все крутанулось быстро, прилетело врасплох, как подзатыльник. Он молча мерил комнату шагами от двери до окна и пытался понять, что же именно. Гостья не следила за ним глазами, она сидела с прямой спиной, глядя ровно перед собою. «Маша», – вдруг услышал он над ухом еле уловимый шепоток.

– А Маруся? – тихо спросил он у Элизы Федоровны. – С ней-то вы уже все это ваше опекунство согласовали?

4

О встрече он договорился еще вчера, сразу после визита к нотариусу. Но до последней минуты вообще не представлял, с чего ему начать трудный разговор. Поэтому, когда дверь перед ним открылась, спросил просто:

– Как жизнь, Данилыч?

– Как-то живем, Илюх. Весело и грустно, медленно и быстро. Давай, проходи зачем пришел.

Данилыч отвел гостя через коридор на кухню.

– Не обращай тут внимания на мой хлев. Так уж сложилось, я после дежурства. Кофе будешь или водку?

– Водку, – сказал Илья.

– Вот и молодец, выбор уважаю! У меня как раз сегодня законный отсыпной, так что поехали, старче… готовь здоровье.

– А что Мира? – деликатно спросил Илья, вспомнив последнюю встречу с приятелем в подземном круизе. – Составит нам компанию?

– Мира… – Данилыч запнулся. – Нет. Миры здесь больше нет. Ты давай пока хлеба настрогай, а я сейчас быстро пельмени поставлю.

– Подожди-ка. Я упустил, что случилось, отстаю от твоей мысли. Ты же, помню, в ней души не чаял, Саша?

Верно, так-то оно так. И жили они в любви и согласии, говорил Данилыч, пока не начал он иногда замечать, что Мира украдкой от него тоскует. Вот только он же опер, его на мякине не проведешь. Вроде было все хорошо, даже за службу она ему никогда не предъявляла, хотя, случалось, он сутками там пропадал. Но потом стала появляться у нее какая-то своя самодеятельная жизнь, понимаешь? Поначалу она делилась с ним всем. Однако чем дальше, тем реже. А в одно прекрасное утро его тульпа вдруг принесла домой большую белую кошку. Это нормально, зло бросил Данилыч, когда воображаемый друг заводит воображаемого друга? В голове собственного создателя? При том что он эту кошачью дрянь с детства на дух не переносит. У него какая-то душевная аллергия на все мяучье, шерстяное и пушистое. Конечно, он тогда разнос ей устроил, ну а как? Да, до слез, до истерики. Она потом еще дня три на него дулась. Кошку, сказала, отнесла обратно в свой вондер. Но, честно говоря, были у него на этот счет небезосновательные сомнения. Иногда он чувствовал какое-то неуловимое дополнительное присутствие рядом, когда они должны были быть с Мирой одни. Так что никуда она свою кошару не отнесла, подпрятывала где-то. Прямых доказательств, впрочем, у него не было. Да он и не хотел ничего доказывать, проще было и дальше делать вид. Но однажды – однажды Мира ему заявила, что хочет полную семью. Что?! Повторила – полную семью. Интересно, и как, спросил Данилыч, она это себе представляет? Жёночка ответила, что давно уже всерьез надо всем раздумывала. Ты понимаешь? – давно раздумывала она! И явственно видела, сказала, один нереальный вариант и два реальных. Под «нереальным» она имела в виду план завести с ним вдвоем малышку-тульпу. Вместе ее форсить, а потом Мира родит. Ну ладно, эту чушь, эту завиральную идею просто проехали сразу. Без обсуждений. Другая мысль была, чтобы им – опять-таки вместе – малыша усыновить. Взять настоящего малыша из настоящего дома малютки. На это Данилыч вкратце напомнил ей о своей службе. Разумеется, сдержанно и по фактам. И заключил, что воспитывать такого приемыша с утра до ночи не Мира будет, и не Саша, он сам, то есть, а неизвестная наемная женщина – что для него лично вообще не вариант. Тогда, как в сказке, эта чертовка выложила свой третий и главный козырь. Саша, значит, женится на хорошей, умной и доброй девушке, и через какое-то время у них рождаются дети. Таков был ее план. В общем и целом почти идеальный план. Часто так оно в жизни и бывает. Не бывает только такого, чтобы тульпа при этом стала его жене сестрой, а деткам – мамочкой. Не бывает. Нет. Потому что нет. Все. Ему вообще, слышишь, чужая кукрыникса в его собственном доме не нужна. Потому что, крикнул Данилыч, он этого не хочет и никогда не хотел, а если бы хотел, то Миры просто даже на свете не появилось бы. Тут она хлопнула дверью и убежала к себе вниз. Только каблуки по ступенькам отстучали. Через пару дней, когда утихло, он не выдержал и отправился туда. Но в доме на окраине жила другая семья. Миры там не было, и он больше ее не чувствовал.

Илья, думая о своем, спросил:

– Ну а если бы она вернулась… нет, не так. Если, представь, все как будто отыграть назад, ты бы что-то изменил?

Данилыч вздохнул и помотал головой.