Фаюм

Никакие пельмени они варить не стали – обошлись нарезкой салями из холодильника. Доставая вторую бутылку, Данилыч сказал:

– Слушай, бедно мы сидим. Давай я в доставку позвоню? Нет? Или сами куда-нибудь выдвинемся. Такси возьмем – пусть тогда вместо еды нас к ней доставляют.

Он загоготал, а Илья сообразил, что еще две-три рюмки – и будет, пожалуй, поздно.

– Саша, у меня к тебе просьба есть, – не поддержав веселья, медленно произнес он.

– Ага?

– Насчет такси как раз.

– Да не хезай, я домой тебя отправлю потом!.. – Данилыч замахал на него руками. – В лучшем виде и за мой счет. Хочешь – на такси, хочешь – на патрульной, с охраной. Один звонок.

– Хватит ёрничать уже! – резко оборвал его Илья. – Я понимаю, что из тебя шута долотом не выдолбишь… Саш, ты сначала выслушай до конца. Пожалуйста!

Дождавшись подтверждающего кивка, он продолжил:

– Помощь твоя нужна. Тут в городе месяца полтора назад случилась авария. На такси человек ехал из Пулкова и разбился. Водитель вроде бы живой-здоровый. Можешь по своей линии как-то разузнать, кто за рулем был? Приватно, между нами. Имя, где живет, телефон этого таксиста, что там еще?.. В общем, все, что получится выяснить.

– Это кому нужно? – спокойно спросил Данилыч. Опьянение исчезло из его голоса.

– Мне. Только почти никаких данных по аварии у меня нет. Знаю когда и знаю имя пострадавшей… погибшей.

– Достаточно. Давай.

Сглотнув, Илья сказал:

– Мария Бестужева. – И назвал дату.

5

Данилыч позвонил на следующий день после обеда. Извинился, что долго, сказал, ему пришлось лично заехать к гайцам – не стоило пробивать такое по телефону. Все, что нужно узнать, он узнал. Вины водителя такси в аварии не было, он проезжал перекресток на желтый. Сбоку вылетела «десятка» – она пошла немного раньше по встречной полосе, чтобы очередь на своем светофоре обойти. Боковой удар в заднюю правую дверь. Пассажирка такси погибла на месте, водитель «десятки» умер в реанимации. У таксиста ни царапины, в рубашке родился.

– Там и очевидцев было как собак, и по камерам все прокрутили, – подытожил опер. – В общем, его вины реально нет, Илюх. Реально. Виновный уже в земле, бог наказал.

– Здоровья усопшему. А то, о чем я просил?

– Слушай… – начал Данилыч.

Илья оборвал его сразу:

– Саш, ты там что-то усложняешь в своем воображении. Ну серьезно. Я взрослый человек, не пацан сопливый. Просто хочу с ним увидеться. Узнать о Марусиных последних минутах – какими они были. Это важно для меня, ты понимаешь? Может, они говорили о чем-то, пока ехали.

– Я понимаю, – согласился Данилыч. – Я и так не дурак, а с похмелья знаешь какой умный!.. Кроссворды с бодуна разгадываю лучше искусственного интеллекта. Вот… Но и ты уж, пожалуйста, голову все-таки не теряй, да? Записываешь?

И он, слегка понизив голос, продиктовал Илье имя, год рождения, два адреса и номер телефона. Таксисту двадцать три года, зовут его Авдеев Роман Михайлович, регистрация у него оказалась псковская, но проживает он в Петербурге, на Просвете. Видимо, снимает комнату или квартиру. Оставалось теперь его там найти.

«Мы пытались тебе сообщить, – говорила ему Элиза Федоровна, – но не смогли дозвониться. А ты за полтора месяца поинтересоваться не соизволил. Сороковины справили и занялись документами». Что ж, урок усвоен, теперь все будет быстро. Илья начал с рекогносцировки. Профиль Романа Авдеева из Пскова с фотографиями у «Авроры», на Дворцовой, у Казанского собора, на Невском проспекте и так далее нашелся в интернете. К плану Б с личным визитом по адресу проживания и подключением актерских способностей переходить не пришлось. Судя по последним снимкам, в его двадцать три у таксиста была жена и двое сопливых мальчишек. Фотографии Илья отправил себе на телефон. Вечером он уже гулял около типовой девятиэтажки на проспекте Просвещения. Авдеев появился из парадного без пятнадцати десять, значит, сегодня выходил в ночную смену. Илья удаленно проводил его до платной стоянки, расположенной в нескольких минутах ходьбы, и спокойно отправился домой спать. Адрес он подтвердил, теперь надо было выбрать время. По дороге к метро взглянул на часы – нет, звонить Марку, пожалуй, уже поздно.

Он позвонил в половине восьмого утра – по его воспоминаниям, отчим как раз возвращался к этому часу со своей регулярной прогулки – и не ошибся. Слушай, сказал Илья, я тут хочу двери у себя подкрасить, можно мне сегодня ночь с тобой перекантоваться, пока высохнет? Разумеется, отчим ему не отказал и даже обрадовался неожиданному посещению. Во второй половине этого теплого майского дня Илья еще раз съездил на Просвет – чтобы проверить свои расчеты. Да, все сошлось: ближе к вечеру, отоспавшись после ночной, Авдеев появился из парадного вместе с домочадцами. Часа полтора они вчетвером гуляли в парке неподалеку – а Илья за ними аккуратно приглядывал.