Фантасмагория и другие стихотворения

Ужели радость нам видней,
Едва минует пара дней,
Тех, что являются за ней
    В тоске и скуке?
Не можем разве мы друзей
    Любить в разлуке?
Я разве должен быть готов
Под гнетом дружеских оков
От милых сердцу пустяков
    Отречься сразу
И ввергнуть в скорбь в конце концов
    Свой бедный разум?

Я разве должен быть угрюм,

Худеть, бледнеть от мрачных дум,
Печать dolorum omnium[1]
    Обозначая,
Пока вам не придет на ум
    Явиться к чаю?

И разве должен плакать тот,

Кто дружбу истинной сочтет,
Всю ночь страдая напролет,
    В полубессонном
Бреду приветствовать восход
    Тоскливым стоном?

Влюбленный, если милый взгляд

Не видит много дней подряд,
Рыдать не станет невпопад
    Как одержимый,
А сложит несколько баллад
    Своей любимой.

И если он их поскорей

Пошлет избраннице своей,
Письмо доставят без затей
    По истеченью
Тринадцати февральских дней
    По назначенью.

И где б вы в следующий раз

Меня — во вторник, через час,
В толпе ли, с глазу ли на глаз
    Ни повстречали,
Я верю, что увижу вас
    В большой печали.

Перевод М. Матвеева

Три голоса

Первый голос

Он пел соловушкой хорал,
Он с каждым счастье разделял,
А бриз морской волной играл

Он сел — подул наискосок

На лоб игривый ветерок,
И шляпу снял, и поволок,

Чтоб положить у самых ног
Чудесной девы — на песок,
А взгляд ее был хмур и строг.

И вот, за шляпой шаг свой двинув,

Прицелившись зонтом-махиной,
Она попала в середину.

И с мрачной хладностью чела,

Хоть шляпа мята вся была,
Нагнувшись, шляпу подняла.

А он от грез был лучезарен,
Затем сказал, что благодарен,
Но слог его был так кошмарен:

«Утратив блеск, кому он нужен

Сей ком, а денег стоил — ужас!
К тому ж я шел на званый ужин».

Она ж в ответ: «Ах, зван он в гости!

Что ж, вас дождутся ваши кости!
Блеснуть хотели шляпой? — Бросьте!»

Вздыхает он и чуть не плачет.

Она усмешку злую прячет,
А он как пламенем охвачен:

«Да что мне «блеск»? — и он поведал:

Я б досыта всего отведал:
Там чаем — чай, обед — обедом».

«Так в чем преграда? — Ну ж, не трусь.

Путь к знаньям дерзостен, боюсь,
Ведь люди — люди, гусь лишь гусь».