Фантастика и Детективы, 2013 № 09

Не отвечаю. Поворачиваюсь, выхожу из палатки — понимая, кто же был обезьянами на его представлении, кто скалился снизу, тыкая пальцами, хохоча и втайне жаждая, чтобы он свалился с каната и пролил в опилки и досаду и кровь.

И сам почувствовал себя бывшим среди них.

Я увидел то, что так долго не видел, что мечтал увидеть долгими бессонными ночами: полную и ясную картину моего мира. Такой, как видел ее когда-то. Увидел и осознал, и понял, и принял. Все предстало передо мной и улеглось — навсегда.

И поле над пропастью, и дети, играющие во ржи, и те, кто подстерегает их, и те, кто охраняет — все залито ясным солнечным светом, и каждый выбирает свою дорогу в этом поле, и идет по ней, идет — пока не дойдет до своего финала.

Я — дошел.

Солнце заливало золотым светом город и пригородные сады, и рекламные щиты, траву у моих ног, и пролетающие по трассе машины казались слитками расплавленного золота, летящие навстречу счастью, любви, надежде, вере, мудрости и богатству.

А в траве — в золотой траве у моих ног — пробивалась чуть заметная желтая дорожка.

Не уходи Кирилл Берендеев

Кирилл Берендеев

17 августа 1974 г.

17 августа 1974 г.

ЧАСТЬ 1

«Уважаемые пассажиры! Автобус оборудован камерами видеонаблюдения», — я огляделся. Одна позади водителя и две в конце салона, расположены так несуразно, что в середине, напротив выхода, образуют слепое пятно. Здесь, на откидном сиденье, я и устроился.

Случайность, что не прошел дальше, или заметил их, эти вездесущие камеры? Да, большая часть не работает, повешена отпугнуть — хотя когда и кого это останавливало? Скорее, заставляло идти напролом, не просчитывая последствия. Девяносто процентов преступлений свершается импульсом: увидел, вырвал, ударил, выстрелил — скрылся. Перевел дух.

«Почта, следующая остановка…». Я стремительно выскочил в закрывающиеся двери, автобус фыркнул и скрылся за поворотом. Я перешел улицу, выискивая знакомое окно.

Женька, заноза, мы уже три года не вместе, что же ты снова и снова напоминаешь о себе? Только забываюсь, снова звонишь, о чем-то просишь, что-то рассказываешь. Почему всегда случается: если у тебя накипело, только я годен это выслушать, переложить ношу на свои плечи и маяться ей.

Не хотел подходить к телефону — только пришел с неудачного собеседования — а тот названивал вовсю. Непостижимым чувством ощутил опасность звонка. А все равно подбежал и взял.

Женя попросила приехать: муж без объяснений не ночевал дома, с прошлого утра не звонил. И мобильник не отвечает. А милиция, то есть, полиция, зачешется через трое суток, ты же работал, знаешь. Я даже не смогла подать им заявление, а ты… ты можешь помочь, я верю, ты найдешь. Я очень тебя прошу, я…

Она захлебнулась словами, сдавив мне горло. Молча кивнул, и она, поняв, почувствовав согласие, — ну а когда иначе? — назначила встречу.

Я подошел к подъезду, услышал клаксон из красной «ауди». Женькина страсть затерялась за «газелями», иначе заметил бы. Или не хотел смотреть в ту сторону?

— Привет, что с ним? — поцеловала в щеку, обняла и отстранилась. В салоне тепло пахло пряностями; Женька, в строгом черном костюме и белой сорочке, пристально вглядывалась в лицо, выискивая перемены. Мы не виделись почти год, грешным делом, думал, отпустило.

— Ты похудел, осунулся. На работе что-то? — и тут же: — Пожалуйста, не пей так.

— Я курю много. Что с твоим? — воспоминания кольнули. Женька вся в этом, за каждым ласковым словом заноза. С самого начала знакомства так и называл, сперва за глаза, потом… Когда расстались, топился в вине, старательно полировал водку пивом до полыхающих труб. Из милиции ушел сам, никто не гнал, сил не было никаких. Устроился на другое место, потом еще, менял пристанища, пытаясь обогнать тень. Два месяца назад сократили, и засквозило.

Но не помню, чтобы поминал об этом в разговоре. Снова догадалась? Всегда ведь говорила, что чувствует, если со мной что.

— Пожалуйста, поменьше дыми. Ты серый, как рубашка, — погладила по щеке тыльной стороной ладони. Сидел, не поднимая взгляда, разглядывая брюки в обтяжку. Вроде деловой костюм, но она даже в нем умеет выглядеть соблазнительной. И этот запах… Зачем она не приехала за мной, а погнала на автобусе? Вот так посидеть, вспомнить далекое жаркое лето? У нее тогда была бирюзовая рабочая «шкода», короткая юбка с разрезом и белоснежная блузка…

— Прости, ты что-то сказала?

Она снова улыбнулась уголками губ.

— Я как чувствовала. Всю эту неделю я как на иголках: то одно, то другое. Спать стала хуже, от каждого шороха просыпаюсь.

— Ты сейчас о ком?

Снова та же полуулыбка. Зачем вообще ушла, неплохо жили, не так, как она сейчас, но не задумываясь о деньгах, — удивительно, но тогда ничто, кроме нас, не волновало. Зачем снова сошлись, раз она с самого начала планировала не задерживаться. С окончания института так — почему, почему?