Фантастика и Детективы, 2014 № 04 (16)

Завывание взлетающего на форсаже челнока насторожило полковника. Подбежав к окну, он увидел, как челнок, сделав несколько неуклюжих манёвров, врезался в гущу деревьев на краю поляны.

Взрыв. Тишина.

– Корвер! Что за чертовщина, кто скомандовал экстренный взлёт?! Корвер? Корвер… – Отгоняя тоскливое предчувствие, он шагнул за порог столовой.

Мёртвый адъютант лежал на спине. Его лицо на глазах остолбеневшего начальника покрывалось волдырями; они лопались, сочась чёрным туманом. Голова Корвера отвалилась от туловища. Тёмная, смрадная кровь толчками полилась из горла, смешиваясь с туманом, превращаясь в тени, что взмывали под потолок. Полковник выхватил лучевик и стал беспорядочно стрелять по ним… похоже, зря: тени быстро сгустились в большое бесформенное облако.

Пистолет вышел из строя. Облако окутало полковника. Он судорожно рванул воротник мундира, который начал сдавливать шею.

– Не ложися на краю! Не ложися на краю! Не ложися на краю! – вдруг запричитала сломанная шкатулка.

Воротник не только не поддавался, но наоборот, начал сужаться, сжимая шею полковника всё сильнее. Тот посинел лицом и захрипел, потом свалился на пол, дёргая ногами в такт заевшей строке. Через несколько секунд он затих.

…Двумя днями позже отчаявшиеся сурки всё-таки атаковали периметр заграждения и прорвались в синтезаторную. Их агрессия закончилась плачевно: в лаборатории начался мощный пожар, и станция выгорела дотла.

По непонятной причине огонь пощадил странную вещицу – небольшую коробку, музыкальную шкатулку. Края её оплавились, и вызывающий неясную, глухую тревогу запах распространялся по каюте всякий раз, когда стармех космофрегата «Талассо», нашедший её на пепелище, приподнимал искорёженную крышку. Пожар повредил электронный чип: шкатулку заело на одной фразе. Оружейник фрегата, утверждающий, что он знает русский, перевёл её стармеху как «ложись посредине кровати – будет меньше хлопот».

Когда стармех вернулся домой, восьмилетняя дочь выпросила у него шкатулку.

Она сказала, что под монотонный речитатив ей легче засыпать.

Не раствори в себе Кумира Сергей Сердюк

Сергей Сердюк

8 ноября 1987 г.

Плох тот обряк,

который мечтает стать Кумиром.

Плох тот Кумир,

который мечтает стать обряком.

Небо распласталось под ногами. Тод сидел над синевой и смотрел на редкие облака, проплывающие между ним и землей.

Из-за горизонта показалась кавалькада. Человек десять верхом на чёрных гибких животных, напоминающих змей, но очень упитанных – как раз настолько, чтобы катать людей.

– Эй, Кумир, к празднику присоединишься?

Это было стандартное приветствие того, что приближалось вслед за всадниками-змеевиками. Тод не ответил, он не отрывался от неба под ногами.

– Эй, Кумир, тогда подвинься. Ты прямо на пути стоишь.

– Объедете, – не размыкая зубы, процедил Тод.

– Мы – да, а – Оно?

За их спинами показались пёстрые одежды. Там был смех, звон бокалов, плеск вина. Гул заполнил всё вокруг, теперь чтобы говорить, приходилось повышать голос. В середине этого кавардака, еле переставляя ноги, шли нагие, все в поту, люди с впалыми глазами. На их спинах покоился яркий большой шар, словно бы сотканный из тугих огненных струй.

Когда они подошли ближе, стал слышен запах горелой плоти.

– Кумир, подвинься, – попросил кто-то из этого бардака. – Порядки нарушать даже таким, как ты, не следует.

Тод поднялся и, не глядя на этот вечный праздник, пошел над синевой туда, где вдалеке распласталось широкое пятно – город.

Время на небе шло совсем по-другому. Снизу смотришь – еле ползет солнце. Здесь всё не так…

* * *

Опускаться на землю Тод не любил. Вернее – ему не нравился сам процесс спускания.

Ветер в ушах, воздух бьёт в ноздри с такой силой, что трудно вдохнуть. Снизу выглядит величественно – иногда можно увидеть огненный росчерк. На самом деле опускающийся к людям Кумир ничем не лучше мухи, лишённой крыльев. Отвесно вниз, без возможности остановиться или хотя бы придержать падение.

Каждый раз у Тода захватывало дух, когда земля приближалась с бешеной скоростью. Потом ноги немели от удара. От человека осталось бы мокрое пятно. Кумиров же сотрясало от пяток до макушки, но и только. Если не считать ямы в том месте, куда Кумир… снизошёл.

Стоит сказать, спускаться прямо в город считалось неприличным. Тод отряхнул грязь, выбрался из ямы. Вокруг было полно подобных дырок в земле. Вблизи города Кумиры спускались в основном в одном месте, поближе к каким-нибудь воротам.

Обувь по своей привычке Тод не снял. Теперь он был бос. Хорош Кумир, ничего не скажешь. К счастью, по дороге в сторону города ползла телега, а на ней Тод чуял своего обряка – человека, приносящего дары в честь определённого Кумира. При ближнем рассмотрении так и оказалось – на поясе возницы висела синяя шишка, знак Тода.

– Узнал? – спросил Кумир, загораживая дорогу.

Человек поспешно, прямо с телеги, бухнулся лбом в землю.