Фарисей

Бумагу на покупку части холодильной установки Тропотун все же подписал, передал ее Шнайдеру и внимательно, даже очень внимательно вгляделся в его лицо. Морщины-то у тебя глубокие… С удовлетворением отметил он. И тут же припомнилось, как несколько месяцев назад случился у Шнайдера приступ почечной колики и здоровенный этот мужичина, подвывая от боли и тихо матерясь, корежился в кабинете у Станислава Сергеича в ожидании скорой помощи. А в приемную так и лезли встревоженные дамочки, чтобы из Любочкиных первых рук узнать о состоянии неисправимого донжуана.

– Спаситель ты наш! Ну что бы НИИБЫТиМ без тебя делал?.. – чуть иронически вопросил Станислав Сергеич.

Про себя же подумал, что спаситель-то персонально его, Тропотуна, так как именно для него «Сказочный бор» является тем волшебным коньком-горбунком, на котором заместитель директора собирается въехать в директорское кресло. И еще думалось ему про то, что почечная колика это не фунт изюму, а самый что ни на есть реальный привет товарищу Шнайдеру с того света, – ведь окажись в тот момент Лев Соломонович вдалеке от благ цивилизации и обыкновенного телефона, неизвестно, чем кончилось бы его «приключение». Тут вдруг Станиславу Сергеичу нестерпимо захотелось поделиться со Шнайдером своими мучительными переживаниями, он даже рот раскрыл – да тут же и захлопнул. Какие могут быть откровения?! Состроит Лев Соломонович многозначительную мину в приватном разговоре о начальстве – и пошло-поехало!..

Потом он сидел в одиночестве и курил. Или это было еще до прихода Шнайдера?.. В дверь заглянула Любочка, розовенькая, в розовом комбинезончике. Комбинезончик аж распирало под напором девичьих грудей. Она прогарцевала к его столу и наклонилась, передавая папку из рук в руки. Станислав Сергеич по привычке скосил глаз в глубокий вырез – и остался холоден, как мертвец. Не зажглась внутри огненная будоражащая искорка возбуждения, не пробежала горячей электрической волной по нервам.

– Спасибо, золотко, – с тоской произнес он и посмотрел в ее молодое, гладкое, как яичко, лицо. И вдруг лицо это мгновенно постарело и скукожилось, сделавшись подобием печеного сморщенного яблока. Рядом со Станиславом Сергеичем стояла не плотненькая сексуальная девица, а обезьяноподобная старуха с трясущейся нижней челюстью. Тропотун крепко зажмурился и застонал. А когда открыл глаза – перед ним снова стояла розовая Любочка и, приоткрыв напомаженный ротик, смотрела своими незамутненными подрисованными глазками.

– Вам нехорошо, Станислав Сергеич? – спросила удивленно и похлопала облепленными тушью ресницами.

– Хорошо, Любочка, – вымученно улыбнулся он, – оч-чень хорошо… А ты сегодня просто сногсшибательна!

В послеобеденное время Тропотун оформлял договор с заводом «Электрон» на проектирование и создание опытного образца оригинального электрокамина. НИИБЫТиМ обязался спроектировать этот интересный каминный агрегат, который мог работать в режиме рефлектора и конвектора, а также придать ему соответствующий внешний облик, который отражал бы возросшие эстетические требования современного потребителя. Поэтому Станислав Сергеич созвонился с замдиректора «Электрона» по товарам массового спроса и долго и скрупулезно утрясал с ним сроки и стоимость разработок.

Про Ефременко и анонимку он практически не думал, решив подождать, как будут развиваться события. Конечно, можно было бы события форсировать… Ну, скажем, организовать «звонок по месту работы» – попросту сообщить по «большому секрету» двум-трем коллегам о звонке некой «доброжелательницы», которая якобы поведала ему о внебрачном сыне Ивана Ивановича. Тропотун ухмыльнулся, представив скользкую рожу Ефременки. Вот если дура баба из гонора откажется от алиментов, тогда в профком последует дышащее возмущением письмо ее подруги с обличением морального облика гражданина Ефременки…

Однако как ни старался Тропотун заслониться от мрачных мыслей ежедневной рутинной работой, они проникали, просачивались в его сознание, словно верткие тараканы из едва приметных щелей. Потому-то, проинформированный Любочкой о приходе Плотникова, он обрадовался ему как родному.

– Прошу, располагайтесь, Олег Сергеевич!

Тропотун излучал доброжелательность.

Тот уселся перед ним, привычно тряхнул головой, отбрасывая со лба челку, и принялся благодарить Станислава Сергеича за клятвенно обещанный Стаценкой стенд. Был он почему-то без очков и, глядя на начальство, подслеповато щурился. Может быть, именно отсутствие привычных очков на широкой переносице завлаба вдруг изменило выражение его лица, и Тропотуну вдруг показалось, что никакой Плотников не бессребренник, а втирающаяся ему в доверие хитрая бестия. И тотчас же возникло у заместителя директора желание отомстить ни в чем не повинному завлабу за собственное на его счет нехорошее подозрение.