Листы времен листая как-то раз,В них обнаружил я такой рассказ:Когда благодаря своей любви,Неслыханной среди людей любви,Прославился Фархад, и слух о немРаспространялся дальше с каждым днем. —То и в Китай, страну его отцов,Проникла эта весть в конце концов.А там — судьба, верша свои дела,Немало перемен произвела.Отец Фархада умер вскоре, — матьУшла за ним — зачахла с горя мать.И так как сына был хакан лишен,То младший брат его взошел на трон.И стал при нем начальником войскамСын Мульк-Ары, Фархада друг — Бахрам.Он, доблестью прославясь, был таков,Что стал акулой грозной для врагов…Фархада он вполне достоин был,И весь Китай при нем спокоен был.Но сам он утерял давно покойИ, по Фархаду мучимый тоской,О нем расспрашивать не уставалВсех, кто из дальних странствий прибывал.Когда же слух о нем, — не слух, а шум! —Уже и в Индустан дошел, и в Рум,То чрез бродяг-дервишей и купцовПроник в Китай тот слух в конце концов.Принес Бахрам хакану эту весть:«На западе, мол, государство есть —Армен ему названье. Этот край —Прекраснее Ирема, сущий рай.Там гурия живет — и, говорят,Сошел с ума, в нее влюбясь, Фархад.И если б соблаговолил хакан,Повел бы я войска в страну армян,Фархада б разыскал, помог ему,А не нашел бы — так и быть тому…»Хакан подумал: «Если слух не лжив,То вряд ли все же мой племянник жив.Но мне опасен может стать Бахрам.Пусть он идет и пусть погибнет сам…»Он разрешенье дал Бахраму… ТотСобрал войска и двинулся в поход.Двойные переходы делал он,На запад шел все дальше смело он,И на страну армян — настал тот день! —От войск его упала счастья тень.Здесь истина ему открылась, здесьОн разузнал и ход событий весь, —И, пламенною скорбью обожжен,Направился к гробнице друга он.Бахрам одним утешиться бы мог, —Был в горе он своем не одинок:Фархада тот народ не забывал,С его печалью он свою сливал…Узнав, что друг был у Фархада там,Велел Шапура пригласить Бахрам.Пришел Шапур скорбящий — и вдвоемОни о друге плакали своем.А над гробницей так Бахрам вопил,Что землю жаром скорби растопил.Лицом припал к изножью гроба он,И весь дрожал, как от озноба, онИ восклицал: «Фархад! Мой друг, мой брат!Мою надежду ты унес, Фархад!О, лучше б слепота глазам моим,Чем увидать Фархада мне таким!Язык мой вырван из гортани будь,Чтоб не сказал тех слов когда-нибудь!Где с огнедышащим драконом бой,Где с Ахриманом разъяренным бой?Где меч твой, рассекавший ребра гор?Где сотрясавший стены шестопер?..Но ты устал, Фархад! Ты погружен,Оказывается, в слишком крепкий сон!Очнись же, наконец, глаза открой, —Пришел к тебе твой друг, товарищ твой.Потряс я воплем небеса! Проснись!Весь мир в огне! Открой глаза! Проснись!Ты спишь!.. Так, значит, правду говорят,Что сон и смерть — одно?.. Ты мертв, Фархад?!Был у тебя такой, как я, слуга,А ты погиб от подлого врага!О, если б за тебя мне жертвой лечь!..Но если обнажить возмездья меч —И если страны недругов твоихОпустошить, сровнять бы с прахом их,Обрушить горы в море, чтоб водаИх степи залила и городаИ чтоб водовороты лишь одниНапоминали, что в былые дниСтояли минареты здесь, и вот —Все стало навсегда добычей вод…Нет, нет! Ведь если, мстя за кровь твою,Кровь сотен тысяч я теперь пролью, —К чему мне кровь такая?! Все равноТвой дух обрадовать мне не дано!А если так, — кушак и меч к чему?И в жгучих мыслях душу сжечь — к чему?И латы и кольчуга для чего?И лук и щит без друга — для чего?Героем как считаться мне теперь?Как ездить мне на скакуне теперь?Как на пиру теперь веселым быть, —С каким же сердцем стану чару пить?Клянусь, что без тебя, о мой Фархад,Мне пир не в радость, а вино мне — яд!Мое вино — боль укоризны, скорбь,Одно мне остается в жизни — скорбь!..Иль самому мне булавой своейПокончить с бедной головой своей?..»Так он рыдал, Бахрам так причитал,И весь народ там плакальщиком стал.