Фашисты

На эскалаторе он заметил, что по–прежнему держит пилотку в руке. Сунул её в карман и подумал, что наверху его, наверное, встретят менты. Но ментов наверху не было. Там стоял бородатый парень с букетом ромашек в руке и широко зевал, не прикрыв рта. Вольский вышел под дождь, поднял ворот плаща и двинулся к трамвайной остановке. В голове было пусто. И внутри.

«Какая скука», — подумал Вольский и посмотрел на небо мышиного цвета.

Дома его встретил Принц Альберт. Он выбежал из комнаты, посмотрел снизу вверх и коротко, визгливо тявкнул.

— Закрой рот, — пробормотал Вольский, снимая ботинки.

Возникло странное ощущение, будто он отсутствовал несколько дней. А может, и месяцев. Вспомнив о Саше, достал из кармана смартфон, подержал и убрал назад. Что ей написать? Надо бы позвонить маме. Но и ей сказать нечего. Может, друзьям? Каким друзьям?

Вольский зашёл в комнату, повалился на кровать и мгновенно отключился. Он увидел яркий, обжигающий сон с участием сотрудницы метро. Она лежала на платформе, задрав юбку, а он насиловал её французским батоном. Время от времени сотрудница тяжело вздрагивала всем телом и шарила по полу руками. На лице у неё лежала красная пилотка. Вольский вдруг вспомнил, что пилотку он случайно забрал с собой, и проснулся. Голова была тяжёлая. Лицо как будто обвисло. Вольский сел.

— Саша, — позвал он.

В ответ тявкнул Принц Альберт. Вольский посмотрел на часы. Спал он всего двадцать минут. Но было ощущение, будто прошло часов десять. Он вспомнил сон. И неожиданно возбудился.

Пёс снова залаял.

— Заткнись, — поморщился Вольский.

Но Принц Альберт разошёлся не на шутку. От его визгливого гавканья моментально разболелась голова.

— Если ты не заткнёшься, скотина, ты будешь распят! — заорал Вольский, слезая с кровати.

В кармане запел и зашевелился смартфон. Звонила мама. Говорить с ней не хотелось, но он пересилил себя и ответил.

— Коля, здравствуй! Как ты себя чувствуешь?

— Привет, мама, — отозвался Вольский, морщась от собачьего лая, головной боли и скрипучего материнского голоса.

— Коля, это ты?

— Конечно, а кто же ещё?

— Я тебя не узнала. Голос странный. Как будто бы не твой.

— А кто, кроме меня, может ответить по моему телефону? — спросил он.

— Саша.

— Она женщина. И голос у неё, соответственно, женский. Правильно?

Мама пару секунд молчала.

— Коля, почему ты так со мной разговариваешь? Ты заболел?

— Здоров, — сказал Вольский. — Извини. Голова болит. И этот лай меня бесит ужасно.

— Какой ещё лай?

— Собачий. Я не говорил, что Саша принесла пса? И вот он теперь гавкает, как свинья.

— Ты не говорил, — сказала мама очень осторожно. — И я не слышу никакого лая.

Вольский высунул руку со смартфоном в коридор и немного подержал.

— Слышала?

— Коля, я волнуюсь. Ты был у врача?

— Как раз хожу по врачам. Пока ничего непонятно. Они тупые и бесполезные дегенераты, вот что я думаю. Сами не знают, что с человеком и от чего его лечить.

— Бок болел?

— Нет. Бок меня не беспокоит.

— А почему болит голова?

— Не знаю. Из–за погоды, может быть.

— Саша сейчас дома?

— На работе.

— Мне бы хотелось с ней поговорить.

— Ну, позвони и поговори, — сказал Вольский.

— Коля, ты продолжаешь грубить. Ты никогда мне не грубил.

— Я не грублю, — отозвался он вяло.

— Не понимаю, чем я заслужила такое отношение. Разве я сделала тебе что–то плохое? — крикнула мама, готовая заплакать.

Вольский закатил глаза.

— Мне надо работать.

— Ну прости, что отвлекла тебя.

— Ничего, — сказал он.

— До свидания, Николай.

— Пока.

Он сунул смартфон в карман, достал красную пилотку и заметил на ней длинный светлый волос. Опять вспомнился сон. Вольский прижал пилотку к лицу и замер, немножко дрожа. От неё едва уловимо пахло цветочным шампунем. Эта женщина утром, перед тем как выйти на смену, вымыла голову. И, конечно, тело. Своё крепкое, мясистое тело с большими мягкими сиськами. Вольский задыхался от возбуждения. Он расстегнул ширинку. Но тут проклятый пёс гавкнул особенно громко. Прямо в ухо. Вольский застегнулся и выглянул на кухню. Мопса там не было. Где же эта сволочь спряталась? И почему никак не затыкается? Он вернулся в комнату и стал звать:

— Принц Альберт, Принц Альберт, Принц Альберт.

Это было сложновато.

— Алик! Алик! Алик!

Пёс лишь лаял в ответ. Всё громче и истошнее.

— Где ты, пидорас? Где ты находишься, свинья? — заорал Вольский? — Ты что, невидимый стал?

Он вышел на кухню и закрыл дверь. Но лай не утих. Вольский заглянул в духовку. Пса там, конечно, не было. Возбуждение не проходило. Он достал смартфон, позвонил Саше. Она ответила мгновенно.

— Коля?

— Да.

— Что с тобой?

— Ничего. Хотел спросить, когда ты будешь дома.

— Я ещё не кончила. Ты где? Ты был у врача?

— Да, был. Потом расскажу. А почему ты сказала «я не кончила»?

— Я ещё на работе. Осталось одно занятие. Так что буду дома часа через два. Может, чуть раньше. Зависит от транспорта.

— Ладно. Но почему ты сказала именно «не кончила»?

— Не знаю. А что не так?

— Странно прозвучало.

— А что странного?

— Если бы ты сказала «я ещё не закончила», это звучало бы нормально. А «я ещё не кончила» прозвучало странно.

— Ты дома сейчас?

— Да.

— Как себя чувствуешь?