Фауст

Но человек при том высоком даре, Которым он владеет, должен впредь Происхожденье высшее иметь, Чистейшее, чем остальные твари!

(Обращается к очагу.)

Смотрите, светит! Значит, найден путь! Действительно, надежда есть, что можем, Когда веществ различных сотню сложим, Смешаем их — в смешенье здесь вся суть, Все человека вещество составить;

Его мы в колбу можем переправить, Закупорим, возгоним на огне И там свершим все дело в тишине!

(Снова обращается к очагу.)

Свершается! Вот в массе все яснее Сквозит уж форма! Все сильней, сильнее Уверенность глубокая во мне!

Да, что считалось тайною природы Великою, то проб разумных годы Нас научили ныне создавать!

Работа наша даром не пропала,

И что природа организовала,

То мы умеем кристаллизовать!

Кто много жил, тот и видал немало:

Ничто ему не ново в жизни сей.

Так, странствуя, встречал и я, бывало, Кристаллизованных людей.

Вагнер

(все время внимательно смотря на колбу)

Вздымается, блестит, клубится!

Лишь миг остался, чтоб всего добиться!

Да, смелый план сперва нелеп на вид,

Но в будущем рассудку несомненно Над случаем победа предстоит,

И мозг подобный, мыслящий отменно,

Еще не раз мыслитель сотворит!

(С восхищением рассматривая колбу.)

Стекло звенит с чарующею силой,

Мутнеет, блещет... Труд закончен мой!

Вот вижу я: хорошенький собой,

Там шевелится человечек милый!

Раскрыта тайна, всем ясна вполне!

Чего ж еще желать нам остается? Прислушайтесь ко звукам: там на дне Родится голос, речь там раздается!

Гомункул

(внутри колбы, обращаясь к Вагнеру)

А, папенька! Так не на шутку я Тобою создан? Обними ж меня!

Но только тише: колба разобьется.

Да, вот вам свойство вечное вещей! Сознаться в этом мы должны без чванства: Природному — Вселенной мало всей, Искусственное ж требует пространства Закрытого.

(Обращаясь к Мефистофелю.)

И ты здесь, дядя-плут?

Благодарю: как раз ты кстати тут!

Счастливый рок привел тебя, дражайший!

Я существую — деятельным быть Я должен; рад к работе приступить.

Ты ловок. Укажи мне путь кратчайший.

Вагнер

Постой. Одно словечко! Все стыдят Вопросами меня, и стар и млад.

Вот, например: никто понять не может,

Что душу с телом связывает так,

Что разделиться им нельзя никак,

А между тем вражда их вечно гложет.

Иль вот...

Мефистофель

Постой. Скорей спросил бы я,

Зачем не ладят с женами мужья?

Тут толку, друг, вовеки не добиться.

Здесь дело есть: к нему ведь и стремится Малютка.

Гомункул Что ж делать мне, скажи! Мефистофель (указывая на боковую дверь)

Вот здесь свои таланты покажи!

Вагнер (все время смотря на колбу)

Ты мил на славу, мальчик мой прелестный!

Боковая дверь открывается; виден Фауст, распростертый на

ложе.

Гомункул

(с удивлением)

Полно значенья!

Колба выскальзывает из рук Вагнера, летает над Фаустом и освещает

его.

Что за вид чудесный!

Среди тенистой рощи светлый пруд;

Вкруг пред купаньем женщины ведут Беседу, раздеваясь без стесненья,

Одна другой прекрасней; но — нет слов —

Одна всех прочих краше без сравненья,

Из племени героев иль богов.

Чтоб пламя жизни царственного тела Ей всплеск волны прозрачной охладил,

Ногой она касается несмело Хрустальных струй. Но что за взмахи крыл По глади вод зеркальных шумно плещут?

В испуге девы все бегут, трепещут;

Осталась лишь царица их одна,

И вот стоит, спокойная, она,

В тщеславье женском радостно надменна,

Глядит, как князь прекрасный лебедей,

И кроток и настойчив, нежно к ней Прильнул, лобзает робко ей колена.

Вот осмелел он, стал совсем ручной,

И... но туман густою пеленой Раскинулся над милою четой,

И скрылася прелестнейшая сцена.

Мефистофель

Чего ты тут не видел, милый мой?

Так ростом мал, а фантазер большой!

Я ничего не вижу.

Го м у н к у л

Без сомненья!

Ты — северянин средневековой,

Туманного ты, друг, происхожденья!

Где рыцарства и папства длится спор,

Возможен ли свободный кругозор?

Тебе лишь мрак любезен от рожденья.

(Осматривается.)

Как все здесь неприветливо! Какой Противный камень — бурый, грязный, мрачный, Весь стрельчатый, причудливый, невзрачный! Проснись, бедняк, — сейчас, объят тоской,

На месте он умрет! Простор природы, Красавицы нагие, лес и воды,

И лебеди — вот чем он поглощен,

Вот что ему рисует вещий сон!

И чтоб он мог ужиться здесь? Помилуй!

Хоть я покладист, да и то насилу Терплю я все! Отсюда прочь, долой Весь этот вздор!

Мефистофель

Уйти я рад, по чести.

Гомункул

Всего приличней для солдата — бой,

А хоровод — для девки молодой, —

Все хорошо, когда оно на месте.

Да вот — припомнил кстати я сейчас.

А к цели нет для нас пути короче:

Теперь на юге — празднество как раз Классической Вальпургиевой ночи.

Вот средство наилучшее, чтоб он К своей стихии вмиг был приведен.

Мефистофель

Я не слыхал об этом.

Гомункул

Было б чудо,

Когда б ты слышал что-нибудь о том: