Фауст

(Садится рядом с Еленой.)

Так ты и я – мы счастием богаты.

Забудем же былое бытие!

Сознай, что высшим Богом рождена ты,

И первый мир – отечество твое!

Но жить не будем в крепости мы тесной:

В соседстве Спарты нас с тобою ждет

Аркадия, она в красе прелестной

И в вечной силе юности цветет.

Туда, в блаженный край, мы путь направим,

Там радостно укроемся вдвоем!

Мы для беседки пышный трон оставим,

Аркадски-вольным счастьем заживем!

Место действия совершенно переменяется. К ряду горных пещер примыкают закрытые беседки. Тенистая роща простирается до окружающих крутых утесов. Фауста и Елены не видно. Хор спит группами.

Форкиада

Как долго девы спят здесь – неизвестно мне.

Не то ли им пригрезилось, что видела

Я наяву? Но лучше разбужу я их.

Сомненья нет: дивиться будет юный хор,

А с ним и вы, брадатые, что, сидя там,

Разгадки ждете чуда вероятного.

Вставайте же и кудри отряхните вы!

Довольно спать: послушайте, что я скажу!

Хор

О, скажи, скажи, поведай, что чудесного случилось?

Слушать нам всего приятней то, чему нельзя поверить,

Ибо скучно эти скалы вечно видеть пред собой.

Форкиада

Дети, чуть глаза протерли – уж и скука вас берет?

Но внемлите: в этом гроте и в тенистой той беседке

Счастье тихое досталось, как в идиллии любовной,

Господину с госпожою.

Хор

Как – в пещере той?

Форкиада

От мира

Отделившися, служить им лишь меня они призвали.

Я, польщенная вниманьем, как поверенной прилично,

В стороне от них держалась, занималась посторонним,

Зная всех растений свойства, корни, травы, мох искала,

Оставляя их одних.

Хор

Ты рассказ ведешь, как будто было все там, что угодно:

Горы, лес, поля, озера. Нам ты сказку говоришь!

Форкиада

Да, неопытные дети, здесь неведомые тайны:

Залы, ходы, галереи я могла б тут отыскать.

Вот в пещере раздается смеха резвый отголосок, -

Я смотрю: чудесный мальчик от жены к супругу скачет,

А от мужа вновь к супруге. Шаловливые проказы,

Ласки нежные и крики восхищенья и восторга

Поражают взор и слух.

Голый гений, но без крыльев, фавн, но зверю не подобный,

Он резвится над землею; но едва земли коснется,

Вмиг на воздух он взлетает; прыгнет раз, другой, а в третий

Уж до сводов достает.

Мать взывает боязливо: «Прыгай, прыгай, сколько хочешь,

Но летать остерегайся: запрещен тебе, полет!»

А отец увещевает: «Там, в земле, таится сила,

От которой ты взлетаешь. Лишь ногой земли касайся -

И окрепнешь ты безмерно, точно сын земли, Антей».

Но со скал на скалы скачет резвый мальчик неустанно:

Там и сям, как мяч упругий, ловко прыгает, резвясь.

Вдруг в расщелине утеса он мгновенно исчезает -

И пропал из глаз куда-то. В горе мать; отец утешить

Хочет; я – в недоуменье. Но опять какое чудо!

Не сокровища ль там скрыты? Разодетый, весь в гирляндах,

Он является опять.

Рукава его с кистями, на груди же ленты вьются,

А в руках златая лира. Вот, как будто Феб-младенец,

На краю скалы высокой стал он. Все мы в изумленьи,

А родители в восторге вновь друг друга к сердцу жмут;

Что горит над головою у него – сказать мне трудно:

Золотой убор иль пламя, знак высокой силы духа?

Как он гордо выступает! В нем теперь уж виден гений,

Все прекрасное вместивший, и мелодий вечных прелесть

В нем по всем струится членам. Но услышите его вы

И увидите – и, верно, удивитесь вы ему.

Хор

Это ли, дочь Крита, ты

Чудом считаешь?

Или не слышала ты

Вещего слова поэтов?

Иль ионийских не помнишь ты,

Всюду в Элладе известных,

Вечно прекрасных сказаний,

Песен про древних героев?

Все, что свершается

Здесь пред очами, -

Отклик печальный один

Чудных веков наших предков.

Да, весь рассказ не сравнится твой

С мифом, что вымысел чудный

Нам о Гермесе поведал,

Правдоподобнее правды!

Он, с красотою и силою

Дивно рожденный младенец,

Хоть и обвит пеленами был,

Хоть и усердно удержан был

Нянек толпою болтливою

От неразумных стремлений, -

Все-таки с силой и прелестью

Он из пеленок извлечь сумел

Нежно упругие члены,

Смело покинул пурпурную

Он колыбельку – и быстро

Прямо на свет полетел сейчас

Вверх, мотыльку уподобившись,

Нежные крылья поднявшему

Резво из куколки тесной,

Весело, смело летящему

К небу, в эфир лучезарный.

Так порожденный, поэтому

Всем хитрецам и ворам он,

Счастия скорого ищущим,

Богом всегда благосклонным был,

Что он на деле доказывал

Смелыми часто делами.

У Посейдона трезубец он

Смело унес, у Арея же

С ловкостью меч утащил он,

Лук он и стрелы у Феба взял

И молоток у Гефеста;

Взял бы и Зевсовы молнии,

Если б огня не боялся он;

Даже Эрота подножкою

Ловко в борьбе победил хитрец,

И у Киприды, ласкавшей его,

Пояс украл он волшебный.

Из пещеры раздаются чарующие, чистые мелодичные звуки струн. Все прислушиваются к ним и кажутся глубоко тронутыми. С этого времени вплоть до нижеуказанной паузы продолжается музыка.

Форкиада

Звукам сладостным внемлите,

Старых сказок бросьте бред;

О богах речей не длите:

Их давно уж больше нет!

Вас никто не понимает;

Дань нам высшая нужна:

Та лишь речь сердца пленяет,

Что от сердца ведена.

(Отходит к скалам.)

Хор

Если, страшное творенье,

Ты смягчилося теперь -

Брызнут слезы умиленья

Из очей у нас, поверь!

Солнца лик пускай затмится,

Лишь в душе сиял бы свет!

В сердце нашем все таится, -