Фауст

(Она открывает шкап, чтобы поместить в него свою одежду, и замечает ящичек с украшениями.)

Как этот ящичек тут очутиться мог?
Шкап заперла я, помню, на замок.
Должно быть, был у маменьки визит…
Залог за деньги, что она дала?
И ключик здесь на ленточке висит…
Открыть его? Нет в этом зла…

(Открывает.)

Что это? Боже, что за красота!
Такой еще я в жизни не видала!
Убор! Но как была счастлива та
Особа знатная, что в праздники, бывало,
Такою прелестью пред всеми щеголяла!
Ну как, ко мне пойдет цепочка эта?
И кто владелица прелестного предмета?

(Украшается и подходит к зеркалу.)

О, если б серьги сделались моими!
Хоть я и та же, да не та!
При чем тут юность, красота?
Прекрасно быть, конечно, с ними,
Но их ведь может и не быть…
Иной раз хвалят нас из полусостраданья.
Все к золоту рвется,
За ним все несется,
А мы-то — бедные, несчастные созданья!

ПРОГУЛКА

Фауст в задумчивости ходит взад и вперед. К нему обращается Мефистофель.

Мефистофель

Клянусь отверженной любовью, адом всем!
Поклялся, если б мог, почище кое-чем!

Фауст

Подобной рожи в жизни не видал!
Ты в положении припертом?

Мефистофель

Себя бы к черту я послал,
Когда бы сам я не был чертом!

Фауст

Иль в голове твоей какой переворот?
Роль сумасшедшего к тебе вполне идет!

Мефистофель

Вещицу, что для Гретхен я достал, —
Представьте — сцапнул поп. Тут маменька виною.
Лишь только взор ее на тот убор упал,
Как поднялась она войною:
Причиною того является испуг.
У этой женщины совсем особый нюх;
Уткнувши нос в молитвенник, она
Привыкла нюхать каждую вещицу,
Судить чутьем своим, свята или грешна,
И тем смущать свою девицу.
Понюхав тот убор, она решила строго,
Что благодати в нем немного:
«Послушай, деточка! Неправое добро
Теснит нам тело, кровь нам изнуряет:
Мы Божьей Матери пожертвуем его;
Небесной милостью она благословляет».
У Маргариточки тут скисла мордочка,
Она подумала, что есть ведь жердочка;
Конь — даровой, смотреть ему зубов
Не следует, без дальних слов.
А кто сумел всучить
Подарок мило так,
Совсем безбожным быть
Уже не мог никак.
А мать попа к себе призвать велела;
Лишь понял поп, в чем состоит все дело,
Его лицо вдруг стало так приятным,
И он назвал решенье благодатным:
«Тому ведь выиграть, кто победит себя;
Желудок Церкви добрым оказался:
Он много стран вобрал в себя,
Но никогда не объедался.
О, дочери мои! Церковное нутро
Прекрасно съест и грешное добро».

Фауст

Распространен обычай тот меж нами:
Жид и король с такими же нутрами.

Мефистофель