Фауст

Я много радуюсь, друзья,
Я полон наслажденья:
От духов злых до добрых я
Примусь за заключенья.

Cкептик

Считают, что в руках их клад,
Гонясь за огоньками;
И пусть считают: очень рад,
Что мы не с дураками.

Капельмейстер

Кузнечики, лягушек тьмы —
Плохие дилетанты;
Эй, мухи все и комары,
Вы все же музыканты!

Ловкие[59]

Сансуси, как нас зовут,
Мы веселы и сами;
Коль ноги нас не понесут,
Пойдем мы вверх ногами.

Неловкие[60]

И нам летали в рот куски.
Наш род судьбой караем:
Протанцевали башмаки
И без подошв гуляем.

Блуждающие огни[61]

С болота мы пришли сюда,
В болоте и родились,
А здесь, с другими — хоть куда,
Блестящими явились.

Падающая звезда[62]

Средь звезд в небесной синеве
Сверкала я; все минет…
Я очутилась тут в траве:
Кто на ноги поднимет?

Массивные

Долой с пути! То мы идем!
Все пригибайтесь ниже!
Мы — духи, духами слывем,
Хотя к массивам ближе.

Пук

Тяжеловесны, как слоны!
Как много с вами стука!
Тут все сегодня быть должны
Не тяжелее Пука.

Ариэль

Крылатые, лети за мной,
За нами и за ними
На холм, покрывшийся весной
Лишь розами одними!

Капельмейстер

(pianissimo)

Облака; туман с небес
Ниже ниспадает.
Тростники шумят, да лес
Шепчет. Все как тает…

ПАСМУРНЫЙ ДЕНЬ, ПОЛЕ

Фауст. Мефистофель.

Фауст

В беде! В отчаяньи! Так жалостно и так долго заблуждавшаяся на земле теперь схвачена! Как злодейку, заключили ее в темницу на страшные муки, ее, прекрасное, несчастное созданье! Вот до чего дошло! Вот до чего! И ты, изменнический и ничтожнейший дух, утаил все это от меня! Стой только, стой! Ворочай своими дьявольскими и злыми глазищами! Стой и терзай меня своим невыносимым присутствием! Схвачена! В беде неисправимой! Предана злым духам и бесчувственному людскому правосудию! А в то же время ты убаюкиваешь меня отвратительными развлечениями, скрываешь от меня ее возрастающее бедствие и допускаешь ее погибать без всякой помощи!

Мефистофель

Она не первая.

Фауст

Собака! Отвратительное чудовище! — Преврати его, бесконечный дух! Преврати этого червя снова в пса, под видом которого, еще до встречи со мною, он бешено кидался в ноги невинного странника и, поваливши его на землю, повисал на его плечах. Преврати его снова в его любимый образ, чтоб он ползал на брюхе в песке, чтобы я мог топтать его, отверженного, ногами! «Не первая»! Бедствие! Бедствие, которого не может охватить ни одна человеческая душа! Не достаточно ли было погибнуть в глубине этого бедствия уже первому существу, чтобы в глазах Вечнопрощающего искупились вины всех остальных? Бедствие этой единственной раздирает мне всю душу, а ты зубоскалишь, видя, как гибнут тысячи!

Мефистофель

Вот мы снова достигли до пределов разума, когда у вас, людей, ум заходит за разум. Зачем же ты вожжаешься с нами, когда не в силах довести этого общения до конца? Хочешь летать и боишься головокружения? Мы ли лезли к тебе, или ты к нам?

Фауст

Не огрызайся своими жадными зубами на меня; мне тошно! — Великий, возвышенный дух, удостоивший меня своим появлением, знающий мое сердце и мою душу, зачем приковал меня к этому позорному товарищу, который наслаждается вредом и питается гибелью?

Мефистофель

Ты кончил?

Фауст

Спаси ее! Или горе тебе! На тысячелетия я поражаю тебя ужаснейшим проклятьем!

Мефистофель

Я не могу развязать узы мстителя, открыть его затворы! «Спаси ее»! — а кто низверг ее в погибель? Я или ты?

Фауст дико озирается.

Ищешь грома? Как хорошо, что им не наделили вас, жалких смертных! Раздавить ни в чем не повинного первого встречного — обычное средство тиранов, с помощью которого они срывают свою злобу.

Фауст

Веди меня к ней! Она должна быть свободной!

Мефистофель

А опасность, которой ты подвергаешься? Знай, над городом еще тяготеет злодеяние, совершенное твоею рукой. Над местом убитого еще носятся духи мщения и прислушиваются к шагам возвращающегося убийцы.

Фауст