Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Комиссия начала свою работу с того, что преподнесла императрице адрес, в котором просила ее принять имя «Великой Екатерины, Премудрой и Матери Отечества». Екатерина в записке А. И. Бибикову по этому поводу писала: «Я им велела сделать Русской империи законы, а они делают апологии моим качествам». В конечном счете, она оставила за собой титул Матери Отечества (вероятно, вполне ее устраивавший, так как он устанавливал нерушимую связь между бывшей Анхальт-Цербтской принцессой и ее новым государством) и отклонила два других на том основании, что значение ее дел («Великая») определит потомство, а «Премудрым» может называться один Бог. Итогом работы Комиссии, заседавшей в 1767–1768 годах сначала в Москве, в Грановитой палате Кремля, а затем в Петербурге, стал целый ряд законопроектов, которые Екатерина в дальнейшем использовала в своей деятельности. Но она прервала работу Комиссии из-за начавшейся в 1768 году войны с Османской империей и больше «парламент» не созывала.

Хотя депутаты Комиссии получали жалование за свою работу и обладали судебным иммунитетом, но они не имели никаких реальных прав и полномочий, поэтому французский посол назвал работу Комиссии комедией, а A. C. Пушкин — «фарсой».

Но, благодаря этому эксперименту, в общественную жизнь России вошел «Наказ Уложенной комиссии», написанный Екатериной и проникнутый идеями французских просветителей, в частности «Духом законов» Монтескье. Он издавался не менее семи раз общим тиражом до пяти тысяч экземпляров. Указ требовал, чтобы «Наказ» читали в правительственных учреждениях наравне с «Зерцалом правосудия» петровского времени. Таким образом, Екатерина дала некий эталон государственности, от которого теперь сама не могла с легкостью отступить. В самой первой главе «Наказов», в частности, говорилось: «Россия есть Европейская держава. Доказательство сему следующее. Перемены, которые в России предпринял Петр Великий, тем удобнее успех получили, что нравы, бывшие в то время, совсем не сходствовали со климатом и принесены были к нам смешением разных народов и завоеваниями чуждых областей. Петр Первый, вводя нравы и обычаи европейские в европейском народе, нашел тогда такие удобности, каких он и сам не ожидал».

А во второй главе разъяснялось: «Какой предлог самодержавного правления? Не тот, чтоб у людей отнять естественную их вольность, но чтобы действия их направити к получению самого большого ото всех добра.

И так правление, к сему концу достигающее лучше прочих и при том естественную вольность меньше других ограничивающее, есть то, которое наилучше сходствует с намерениями, в разумных тварях предполагаемыми, и соответствует концу, на который в учреждении гражданских обществ взирают неотступно.

Самодержавных правлений намерение и конец есть слава граждан, государства и Государя.

Но от сея славы происходит в народе, единоначалием управляемом, разум вольности, который в державах сих может произвести столько же великих дел и столько споспешествовать благополучию подданных, как и самая вольность».

Пока это могло звучать, как простая декларация, не имевшая ничего общего с реальной политикой. Но так формировался идеал для будущих поколений. Идеал хотя и монархического, но все же гражданского государства. И еще очень нескоро, в следующем веке, обе эти силы: монархия и гражданское самосознание — войдут в непримиримое противоречие.

* * *

Во многом опираясь на результаты работы Уложенной комиссии, Екатерина провела губернскую реформу — то есть реформу местного самоуправления. Декларируя свою суверенную монаршую власть, Екатерина фактически создает на местах органы самоуправления. За созданием местных властей последовала ликвидация петровских коллегий. Фактически Петербург оставил за собой только дипломатию, военное дело и финансы. Страна делилась на 40 губерний, губернии — на уезды, и как губернские, так и уездные власти обладали определенной автономией в принятии решений. В конце XVIII века в уездах и губерниях начинают создавать свои школы, библиотеки, больницы. Самоуправление даже в половинчатом виде приносит свои плоды.

Кстати, при Екатерине началось интенсивное строительство каменных домов и государственных учреждений в провинции. Города стали расти не хаотично, а по единому архитектурному плану, составленному петербургскими архитекторами из специальной комиссии. Екатерина ввела «в моду» классический стиль, подражавший греческой и римской архитектуре, и вскоре новые центры городов наполнились домами с белыми колоннами и треугольными фронтонами и прямые широкие проспекты начали сходиться к главной площади, где находились присутственные места, пожарная каланча, торговые ряды. Такую планировку центра можно увидеть в Твери и в Костроме.

* * *