Фаворские. Жизнь семьи университетского профессора. 1890-1953. Воспоминания

Готовилась к урокам я по вечерам в столовой, после того как все дети улягутся спать. На педсоветы мы всегда ходили вместе с О. Н. Баранниковой, она была, конечно, прекрасным педагогом, уроков у нее было много в разных классах. Она была женщина решительная, немного горячая, у нее бывали недоразумения с директором, которого она частенько ругала за промахи в работе. Она готовилась защищать кандидатскую диссертацию по немецкому языку. Узнав, что у меня почти готова докторская диссертация, она прониклась ко мне большим уважением. Ей доставлял много хлопот уход за мужем, у которого был сильный диабет, и требовалась определенная диета, которую легко соблюдать дома и трудно, когда живешь в большом коллективе, получающем общий стол. Особенно трудно было с хлебом: в Боровом (и вообще в тех местах) нет черного хлеба, все едят пшеничный хлеб, который диабетикам запрещен. Ржи там не сеют и черного хлеба не пекут. О. Н. Баранникова привезла немного муки с собой, но затем начала энергичные розыски черной муки у населения, нашла такого хозяина и сменяла ему белую муку на черную. Она часто к нам заходила, Мария Маркеловна тоже навещала их в корпусе. Еще во время дороги до Борового А. П. Баранников, познакомившись с Марией Маркеловной, почувствовал к ней глубокое уважение и симпатию, он всегда был очень рад видеть ее у них и оказывал ей исключительное внимание. Из других академических дам Мария Маркеловна быстро сошлась с М. А. Линник, М. М. Берг, М. М. Орловой, Л. С. Мандельштам, но и со всеми другими она была знакома.

Шел сентябрь, приближался срок, в который Оля должна была родить. Ждать этого срока в Боровом было невозможно. Никаких соответствующих учреждений там не было, рожать надо было в Щучинске. И вот мы с Марией Маркеловной поехали на попутной машине в Щучинск, отыскали там больницу, договорились с главврачом о том, что Оля будет рожать у них. Но ведь до Щучинска двадцать пять километров, ночью машины не найти, да и днем не всегда найдешь, а вторые роды могут закончиться очень быстро. Надо, значит, искать для Оли пристанище в Щучинске и отправить ее туда заблаговременно. Весь коллектив был в курсе Олиных дел и очень ей сочувствовал, выручила нас Татьяна Абрамовна Красносельская[494], жена академика Андрея Александровича Рихтера[495]. Они оба были ботаники. Татьяна Абрамовна работала в молодости ассистентом на Высших женских курсах и вела практические занятия по ботанике в моей группе. Потом она переселилась в Москву и была профессором в Педагогическом институте.

Одна из ее учениц, Александра Георгиевна Гоголева, по окончании института была направлена на работу в одну из школ города Щучинска. Когда Татьяна Абрамовна эвакуировалась в Боровое, она навестила ученицу в Щучинске и попросила ее устроить Олю. Александра Георгиевна снимала угол у хозяйки, комната была большая, в ней поставили еще одну кровать, и Оля поселилась вместе с Александрой Георгиевной. Александра Георгиевна была очень милая симпатичная девушка, Оля очень с ней подружилась за тот месяц, что она провела в Щучинске. Когда Оля уехала, Игорь перешел на мое попечение и так ко мне привязался, что стал говорить, что он «Тикин мальчик». Месяц промелькнул незаметно. Оля писала нам, Мария Маркеловна один раз навестила ее. Приближался октябрьский праздник, в школе кончилась первая четверть, 6 ноября утром, в десять часов, был назначен педагогический совет. Часов в одиннадцать меня вызвали с совета в коридор, там была Мария Маркеловна, которая сообщила мне, что из Щучинска дали знать по телеграфу, что Оля ночью ушла в больницу. Мы сразу решили, что мне надо туда ехать. Мария Маркеловна по дороге в школу уже успела договориться, что меня повезут на грузовой машине, которая шла в Щучинск. Я отпросилась с педсовета, нашла машину и отправилась в Щучинск.

Зима приближалась, температура была около нуля, но снега еще не было. Машина была пустая, я сидела в кабине вместе с шофером. Когда мы проехали около половины пути, в воздухе замелькали снежинки, сначала редкие, потом все гуще и гуще. Когда мы подъезжали к Щучинску, уже вся земля была покрыта снегом, настала зима, снег этот не растаял, остался лежать до самого апреля. Я пошла на квартиру к Александре Георгиевне, и мы вместе отправились в больницу, где нам сказали, что Оля благополучно родила дочь.

Из больницы мы отправились на почту, послали телеграмму в Боровое и Алеше. Когда родился сын, его назвали по желанию Оли Игорем, про второго ребенка Оля говорила, что пусть назовет Алеша по своему желанию. Поэтому, сообщая ему о рождении дочки, я послала ему такую телеграмму: «Оля благополучно родила дочь, как назвать?». На другой день пришел ответ: «Поздравляю рождением Татьяны». Когда получили эту телеграмму, все поняли, что он назвал дочку в честь меня.