Фазиль. Опыт художественной биографии

«История не предоставила нашему поколению права выбора, и требовать от нас большего, чем обыкновенная порядочность, было бы нереалистично… <…> Ведь если вопрос стоит так — или героическое сопротивление фашизму, или ты сливаешься с ним, то, как заметил еще тогда мой друг, это морально обезоруживает человека».

На сборник вышло несколько рецензий — в журналах «Нева», «Семья и школа», «Смена» — как обычно, благожелательных. Параллельно о прозе Искандера критики писали во всех обзорных статьях, анализирующих современную прозу, — без него разговор о ней казался уже неполным.

«Фигу в кармане» — особенно крупную, если верить Жолковскому, в рассказе «Летним днем» — советская власть просмотрела, и у Искандера продолжали выходить сборники. В 1972 году — «Первое дело» в издательстве «Детская литература», тиражом уже 100 тысяч экземпляров, 192 страницы, твердый переплет. В сборник вошли семь рассказов, в основном много раз публиковавшиеся (помимо заглавного рассказа, напомним, прозаического дебюта Искандера, это «Рассказ о море», «Тринадцатый подвиг Геракла», «Лошадь дяди Кязыма» и др.). Но вошла в сборник и повесть «День Чика», новинка, за год до этого напечатанная в «Юности». В 1978 году сборник будет переиздан. Изменятся только обложка, последовательность произведений и добавится рассказ «Мученики сцены».

В 1973-м у Искандера — еще одно стотысячное издание, на сей раз в «Молодой гвардии», уже 432 страницы, 12 рассказов, старых и новых, и «Созвездие Козлотура». Итого 230 тысяч тиража за 1970–1973 годы. Неплохо! Хотя, конечно, далеко молодому классику до невиданных тиражей «секретарской» литературы…

Против власти

При этом Искандер с властью не заигрывал, но и открыто ей не противостоял. В глазах публики, да и коллег, он относился к представителям современного, прогрессивного круга писателей, который не мог не быть умеренно оппозиционным, — а саму меру и умеренности, и оппозиционности каждый определял для себя сам.

В 1967 году, к широко отмечавшемуся юбилею Великой Октябрьской социалистической революции, Олег Чухонцев написал коллективное посвящение, полное идеологических смыслов.

Булат, Камил, Фазиль,
каким счастливым ветром
вас занесло сюда,
в нечаянную речь?
Скажите, что за ширь
вас обожгла наветом?
Какая широта
свалила тяжесть с плеч?

Не кровью ли отцов

оплачен долг сыновий?
Не тьмою ли невзгод
окуплен белый свет?
Как перелет скворцов
над пеплами становий,
ваш запоздалый лёт
над пепелищем лет.

Фазиль, Булат, Камил,

к чему молоться вздору,
кто из какой земли, —
у вас один замес!
Вас бог степей рубил
по сосенке да с бору,
а вы лозой пошли,
как шел Бирнамский лес.

А вы лозой пошли.

А вы ветвями стали.
Шумите же смелей
колючею листвой,
чтоб из иной дали
навстречу вышли дали,
листву иных ветвей
неся над головой.

Машите же, друзья,

и пусть вам радость машет!
Мы все одна семья,
и я вам хвойный брат.
Вот вам рука моя
на лихолетье наше
и вот вам жизнь моя,
Камил, Фазиль, Булат!

Камил — это Камил Икрамов, сын первого секретаря Республиканского комитета ВКП(б) Узбекистана, расстрелянного в 1937 году. Сам Камил отбыл срок в лагере, потом стал популярным писателем для подростков («Улица оружейников», «Скворечник, в котором не жили скворцы» и др.). У Окуджавы, как и у Икрамова, отец был крупным партийно-хозяйственным деятелем. Искандер попал в этот ряд абсолютно «не по чину» — сын иранца, хоть и высланного, но не казненного. Полагаем, для русского Чухонцева было важно сформировать «интернационал» для отмщения (конечно, и с собственным участием — «и я вам хвойный брат»): «к чему молоться вздору, кто из какой земли, — у вас один замес!» А Бирнамский лес упомянут как предвестник падения тирана и убийцы Макбета.