Фазиль. Опыт художественной биографии

«В самом начале море, солнце, наслаждаешься красотами, но всё меняется, когда убили человека и (автор подробно описал) как, что, когда… Повесть темная и немного негативная. Ждать чего-то яркого, позитивного не надо! И опять перескоки, то один герой, то другой. Хотя я очень люблю Искандера и его произведения перечитывала, но „Морской скорпион“ для моего восприятия тяжелый оказался!

В этой повести я не увидела терпкий юмор, язвительную сатиру… Вероятно, всё это присутствует в других произведениях автора. Почитаю другие книги Искандера, не буду делать скоропалительных выводов. Но рыбалку Фазиль Искандер описывает, как садист. Я „болела“ за скорпиона, когда герой повести нападал на него. Зачем такое красочное описание убийства рыб, скорпионов, креветок…»

«Морской скорпион» вместе с двумя другими повестями, «Ночь и день Чика» (составлена из публиковавшихся раньше по отдельности новелл «Ночные тайны» и «День Чика») и «Дерево детства», издан «Советским писателем» через три года после журнальной публикации, только в 1979 году. Причем тираж книги был непривычно мал — всего 15 тысяч экземпляров: Искандера начали наказывать за участие в «МетрОполе». Об этом важнейшем событии в жизни Искандера и пойдет дальше речь.

Вторая половина семидесятых — период наибольшего взлета Фазиля в писательской табели о рангах советского образца. О нем благожелательно пишут критики. Появляются исследовательские работы (в том числе и за рубежом), переводы. Зарубежные поездки становятся привычными. Издания на родине следуют одно за другим; в 1977-м, например, выходит толстый том избранного — 480 страниц! — куда вошли главы из «Сандро», опубликованные в «Новом мире». При этом никаких недостойных поступков, лакейского поведения, осуждения друзей, среди которых были и весьма неблагонадежные по советским стандартам, тот же Лев Копелев. Казалось бы, о чем еще и мечтать!

Складывалось впечатление, что к Искандеру присматривалось самое высокое писательское, а может, и не только писательское начальство. «По анкете» — включая происхождение «из низов» — он прекрасно подходил на руководящий пост. Его моральный авторитет среди коллег, популярность среди читателей, качество его книг (очевидное для всех) делали Искандера идеальным претендентом на роль, условно говоря, Расула Гамзатова или Абдижамила Нурпеисова. С манящими перспективами в материальном плане. Плохо, что ли, кататься по всему миру как представителю советской многонациональной литературы!

Но чиновники не могли понять, какие чувства владеют всегда сдержанным, корректным на вид Искандером. Он был до глубины души оскорблен цензурным надругательством над его любимым детищем. Насилия над «Сандро» он не простил советской власти никогда.

С этой точки зрения его участие в «подпольном» альманахе «МетрОполь» выглядит вполне логичным. Вот только чиновники никак не могли взять толк, что общего у мегаблагополучного Искандера с этой компанией. Ну мало ли, книжку порезали! Стоит ли разговора?!

Стоило.

Искандер-метро́полец

Искандер и в семидесятых не был диссидентом, и никогда им не стал. Собственно говоря, и организаторы проекта неподцензурного альманаха мечтали о некоем «третьем пути» — не уходить в полное подполье, но делать свое литературное дело вне зависимости от диктата литературных генералов.

Судя по составу участников, эта идея — а точнее, как оказалось, иллюзия — привлекла многих. В 1978 году альманах был придуман (по легенде — во время посещения зубной поликлиники) Аксеновым и Виктором Ерофеевым. Тогда же осуществлен. Тогда же начались репрессии. В этой ситуации неприкасаемых для властей не было, и Искандер исключением не стал.