Фазиль. Опыт художественной биографии

Вокруг «МетрОполя» объединились и официально признанные, но притесняемые цензурой писатели (Искандер был в их числе, как и Вознесенский, Ахмадулина, Битов), и дебютанты (Петр Кожевников), и ветераны подполья вроде Юза Алешковского, в миру успешного детского писателя (кто ж не помнит «Кыш и Двапортфеля»!), но на самом деле автора песен, которые пел весь народ, — «Товарищ Сталин, вы большой ученый…», «Окурочек»… Для Алешковского это была уникальная возможность увидеть себя напечатанным на родине. Как и для Владимира Высоцкого, тоже метропольца и тоже абсолютно непризнанного в роли «нормального», публикуемого поэта. Высоцкий появлялся в штаб-квартире «МетрОполя» с лихим вопросом: «Здесь печатают фальшивые деньги?» Кстати, Высоцкий написал о «МетрОполе» веселую песню — увы, утраченную и, похоже, навсегда. С «МетрОполя» по-настоящему началась всероссийская и мировая слава поэта Юрия Кублановского.

Давид Боровский был главным художником Театра на Таганке, Борис Мессерер — сценографом доброй сотни оперных, балетных и драматических спектаклей, кинофильмов, книжным графиком.

Публикация была важна и для Евгения Рейна, у которого после многих лет работы в литературе не было ни единой выпущенной книжки, и для Инны Лиснянской. Семен Липкин был известен только как переводчик, несмотря на то что писал стихи еще с довоенных времен и был высоко ценим Анной Ахматовой. Генриху Сапгиру дозволялось публиковать лишь его детские стихи.

Тончайший рассказ Беллы Ахмадулиной «Много собак и Собака» отказывались печатать, углядев в нем антисталинские мотивы. Может быть, из-за слов старой дамы о канале «Москва — Волга»: «…я встретила взгляд человека, которого уже не было на свете, он уже вымостил собою дно канала, но вот стоял и брезгливо и высокомерно смотрел на меня. Столько лет прошло, клешни внутри меня намертво сомкнулись и дожирают мою жизнь. А он всё стоит и смотрит». А может быть, из-за видения развеселой мажорки, отправившейся на развлекательную экскурсию по каналу: «…из заоконной русалочьей сырости бледные лица глядят на нее брезгливо и высокомерно. Но почему не на тех, кого они видели в свой последний час, а на нее, разминувшуюся с ними во времени?» Или из-за фразы «Деление на убийц и убиенных предрешено и непоправимо»…

Религиозный философ Виктор Тростников рассказывал в альманахе о своем опыте обретения православия. Марк Розовский — о том, как московские партийные власти гнобили его студенческий театр. Историк, специалист по итальянскому Возрождению Леонид Баткин рассуждал о «неуютности культуры». Сатирик Аркадий Арканов, прозаик, драматург, переводчик, востоковед из Питера Борис Вахтин, легендарный американец Джон Апдайк (Аксенов перевел кусок его романа «Переворот»), поэт Юрий Карабчиевский, ныне признанный классик Фридрих Горенштейн, художник Анатолий Брусиловский тоже нашли свое место под крышей «МетрОполя».

Участники альманаха были очень разными и по писательскому опыту, и по эстетическим, и по политическим убеждениям, и это было принципиально важно. Альманах был, пожалуй, единственным в СССР плюралистским изданием, где авангардисты мирно сосуществовали рядом с традиционалистами, безбожники — с неофитами, классики — с литераторами андеграунда.

Был поэт, который струсил и забрал свою подборку из альманаха до выхода его, были литераторы, которые злобились, что не попали в «МетрОполь», а вот драматурга Виктора Славкина Аксенов и Попов уговорили не участвовать в альманахе — власти вроде бы намеревались разрешить спектакль по его пьесе «Взрослая дочь молодого человека».

Тут даже не то диво, что «МетрОполь» был первым изданием такого типа, объединявшим всех только по ценности их произведений. Но он был и последним ВНЕПАРТИЙНЫМ изданием! Когда наступила «свобода», все быстро разбежались по своим площадкам и начали неистово полемизировать друг с другом. Потом пришла эпоха интернета, появились социальные сети и бесконечные сетевые драки… Так что «МетрОполь» остался своего рода утопией.

В программном заявлении-предисловии, написанном Аксеновым, значилось:

«Мечта бездомного — крыша над головой; отсюда и „МетрОполь“, столичный шалаш над лучшим в мире метрополитеном. Авторы „МетрОполя“ — независимые (друг от друга) литераторы. Единственное, что полностью объединяет их под крышей, — это сознание того, что только сам автор отвечает за свое произведение; право на такую ответственность представляется нам священным. Не исключено, что упрочение этого сознания принесет пользу всей нашей культуре».