Фазиль. Опыт художественной биографии

«Литература имеет к этому альманаху слабое отношение. И не надо было читать „Охоту на волков“, чтобы понять это. Предисловие — это политический манифест, политическая программа, как и у зарубежных изданий, и этот альманах обязательно попадет на Запад. С Алешковским, или кто из авторов еще поедет. И не надо их обсуждать у писателей, а надо — на заводе Лихачева. Пускай ответят перед рабочими. Их цель — политика. Вон они говорят, что на них давят, выкручивают им руки. У меня два вопроса. Первый — Аксенову. Ты понимаешь, Василий, что будет, если альманах попадет на Запад? Я слишком уважаю тебя, чтобы верить, будто ты не понимаешь. И второе — я хочу, чтобы выступил Фазиль Искандер».

Расчет очевиден: чтобы Искандер, которого почти не критиковали, мог отмежеваться от прочих сомнительных авторов и текстов.

И Искандер выступил, но совсем не так, как ожидалось от него. Он начал спокойно, но постепенно стал наливаться гневом.

«Обсуждение началось в доброжелательной форме. Но неправильно было бы закрывать глаза на реально существующую обстановку в редакциях журналов и издательствах. Книга Можаева лежит 10 лет (имелся в виду цикл сатирических рассказов Бориса Можаева „История села Брехова, рассказанная Петром Афанасьевичем Буслаевым“, написанный в 1968 году и опубликованный только в 1990-м. — Е. П., М. Г.). Книги лежат по 10, 15, 20 лет, а затем писатель умирает и — всё. Ничего как бы и не было. У Чухонцева 15 лет пролежала книга, а сейчас напечатали, масса положительных рецензий. А кто знает, какой путь прошел он за эти 15 лет? История с Поповым. Две положительные рецензии на книгу в „Сов[етском] писателе“ и отрицательное редзаключение. Это жульничество! Вот как это называется! Здесь говорят о содержании альманаха. Но ведь сущность писателя в том, что он всегда недоволен. Нет общества, в котором писателю хорошо, и он всегда ищет.

…Но почему мы все тут говорим о трудностях печатания? Мы что, оккупированы кем-то? Человек не вечен, человек умирает, так и не увидев опубликованными своих трудов. А то, что есть, будет прорываться в разных формах. Лично мне альманах, может быть, и не нужен, нам он не прибавит и не убавит, но я считаю, что вам пора оставить самодовольство, потому что просто это не кончится. Молодые придут и будут стучать по столу кулаком, и вы стучите кулаком повыше. Помогите людям работать, и никакого альманаха не будет».

Сказано довольно резко. «Мы что, оккупированы кем-то?» За такие слова, сказанные публично, да еще в присутствии начальства, и сегодня прилететь может… Эту резкость попытался сразу же сгладить Феликс Кузнецов, секретарь Московского отделения СП СССР. Он поблагодарил Искандера за искренность и заявил — вроде как обращаясь к Искандеру как к своему, но уже с растущей угрозой: