Фазиль. Опыт художественной биографии

«Петренко же играет и не Сталина, и не в Сталина. Он играет в нас с вами, в наше, так сказать, отношение к Сталину и вообще к власти, далеко еще не изжитое. <…> Своевременность фильма Юрия Кары в том, что нам, так много узнавшим страшного о Сталине и сталинизме, прошедшим если не все, то многие „ступени ненависти и отчаяния“, пришла пора и рассмеяться. Не столько над Ним и над „ними“, что тоже полезно, сколько над собою, и, желая фильму счастливой прокатной судьбы, хлопочу не о нем. О себе. О нас».[113]

«Пиры Валтасара» и сегодня смотрятся неплохо. Конечно, ангажированность налицо, Сталина создатели фильма явно не любят — но это эксцентрическую комедию с элементами абсурда отнюдь не портит.

Путешествия в америку и политику

Никогда Искандер так много не занимался общественной и политической деятельностью, как в пятилетие 1986–1991. Сначала пошли многочисленные встречи с читателями, на которые Искандер, намолчавшись в предыдущие годы, соглашался охотно (правда, вскоре предложений стало так много, что он начал уклоняться). Организатором многих встреч, чуть ли не «концертным директором» Искандера, был его старый друг и сосед Станислав Рассадин. Рассадин (как и другой искандеровский товарищ Бенедикт Сарнов) в годы перестройки был чрезвычайно востребован: не было толстого журнала, в котором не появлялись бы его полемические статьи и заметки. Это была не то чтобы вторая молодость друзей и единомышленников, но, можно сказать, даже первая и единственная. Апофеозом стала творческая встреча Искандера в Концертной студии Останкино. В 1991 году (еще до ГКЧП, еще в СССР) встречу с Искандером посмотрели десятки миллионов человек! Запись доступна в Сети. Искандер моложав, подтянут, общается с публикой с интересом — и интерес взаимный. Отвечает на самые сложные вопросы (например, о ситуации в Грузии) — четко, искренно.

Фазиль Искандер включился в писательскую общественную жизнь сразу после начала перестройки. Ему как будто хотелось «зафиксировать» свой выход из опалы. Уже в 1986 году он входит в состав правления Союза писателей СССР. Охотно — опять же поначалу — принимает участие в писательских делах.

И опять его фигура удобна всем. В том числе руководству Союза писателей. Никак себя сотрудничеством с советской властью не замарал. При этом ярым антисоветчиком и диссидентом (в первые годы этих еще опасались) не был, а всё же пострадал за верность убеждениям. Идеальный кандидат на любую должность. И не только писательскую.

Сам Искандер никаких карьерных выгод никогда не искал и о своем депутатстве впоследствии вспоминал не очень охотно. Но в таком важном явлении не только литературной, но и общественной жизни конца восьмидесятых, как «журнальная война», некоторое участие принял.

Исследователи литературы Биргит Менцель и Борис Дубин в главе «Литературная критика и конец советской системы: 1985–1991» коллективной монографии «История русской литературной критики. Советская и постсоветская эпохи» пишут, что именно литературный журнал был в годы перестройки важнейшим субъектом литературного процесса:

«…снятие цензурных ограничений и нормативных границ „принятой“, „допущенной“ литературы, а соответственно, — небывалое расширение литературного поля; выдвижение ангажированных журналов и толстого журнала как социокультурной формы в центр литературных коммуникаций; бум публикаций из давнего и недавнего прошлого плюс актуальной публицистики; бурная активизация слоя образованных читателей и резкое увеличение журнальных тиражей — таковы наиболее значимые моменты структурных перемен второй половины 1980-х годов в советской литературе как социальном институте».[114]