Фазиль. Опыт художественной биографии

«Сандро из Чегема» Фазиля Искандера интересно будет прочесть по двум причинам: во-первых, как явление неподцензурного романа, который пережил две судьбы — цензурную (он издан в Советском Союзе с определенными купюрами) и неподцензурную (он [вышел в] издательстве «Ардис» уже полным текстом), — то есть он живет двумя жизнями. И кроме того, интересное явление представляет [сам] Искандер, явление национальной литературы на русском языке, это довольно необычное явление, существующее только в Советском Союзе, когда авторы национальных республик, моего поколения примерно люди, воспитанные еще вне века растущего и цветущего национализма, не получили достаточно родного языка, чтобы писать книги на нем, и получили более-менее достаточно русского языка, чтобы иметь возможность писать на нем книги. Но не вполне точно получили — их язык отражает национальность, и они пишут о своем национальном характере, о национальной психологии. Получается любопытный сплав.[141]

Геннадий Аламиа, абхазский писатель

Для Абхазии Фазиль Искандер был не просто писателем, а намного большим. Он был ракетоносителем, выведшим на всемирную орбиту нашу страну — Абхазию, ее культуру и историю, чтобы она была видна всему миру. В этом его величайшая заслуга.[142]

Эльвира Арсалия, министр культуры Республики Абхазия

Он размыл все границы, его уникальный литературный язык стал понятен людям разных национальностей и стран.[143]

Белла Ахмадулина, поэт

Надпись на книге: 19 октября

Фазилю Искандеру (отрывок)

Для совершенства дня благого,
покуда свет не оскудел,
надземней моего балкона
внизу проходит Искандер.

Фазиля детский смех восславить
успеть бы! День, повремени.
И нечего к строке добавить:
«Бог помочь вам, друзья мои!»

1996[144]

Павел Басинский, литературный критик и писатель

Даже во времена самого крайнего разгула национализма, захлестнувшего сегодня весь мир, и Россию тоже, Фазиль Абдулович всегда говорил, что он — русский писатель, воспевший свою родную и любимую Абхазию. Русский писатель — не национальность. Это принадлежность к великой литературной традиции. Это великое счастье, но и колоссальная ответственность. <…>

И что бы ни написал Фазиль Искандер — повесть о Чике, «Созвездие Козлотура», «Кролики и удавы», «Человек и его окрестности», «Софичка» — он везде остается прежде всего мудрым и веселым человеком, как и его любимый герой, дядя Сандро. И его прямые высказывания на те или иные темы всегда мудры и афористичны. Давайте прислушаемся к ним. Может, мы что-то поймем?[145]

Владимир Березин, писатель

Он был мудр, вот в чем дело. Писатель сейчас редко бывает мудрым, потому что это предполагает не остроумие (которое есть у многих), а еще спокойствие и добродушие.

Это писатель, создавший страну, — его, кстати, ругали за то, что он молчал, насупившись, во время «той» войны. А по мне, всё правильно сделал.

Молодым я его, разумеется, не знал. А так он был похож на удава из известного мультфильма.

Ефим Бершин, поэт

Что сделал Фазиль Искандер? Он создал свой мир, что удалось совсем немногим писателям. Достоевский создал свой Петербург, которого не было. Бабель создал Одессу, которой не было. А Искандер — Чегем. И уже не важно, был или есть такой мир в реальности, можем ли мы туда поехать, чтобы пообщаться с его обитателями. Потому что это мир Искандера. И только с ним или через него мы можем в него попасть. Ничего выше для писателя нет.

Владимир Берязев, поэт

Будучи человеком сибирского родового корня, я как нельзя лучше понимаю пафос казачьего исхода «Встречь солнцу!» Это не была колонизация, это была страсть открытия, поиск землицы незнаемой, да еще и под светоносным лозунгом. Задумываясь о судьбе и даре Божьем Фазиля (в крещении Василия) Искандера, я по кержацко-имперской привычке не обращаю внимания на национальную принадлежность ставшего великим русским писателем уроженца Абхазии, но пребываю в восхищении от того, как ему удалось сделать сокровенный, веками освященный мир высокогорного кавказского села достоянием мировой литературы.

Андрей Битов, писатель

Фазиль Искандер — бесспорно, великий писатель. Он написал самый масштабный роман двадцатого века — «Сандро из Чегема». Раньше многих, еще не зная о движениях в мировой литературе, он создал магический реализм. Через маленькое зеркало Абхазии ему удалось выразить целую эпоху существования Советского Союза.

Я дважды писал в Нобелевский комитет. Я просто не видел другой кандидатуры из ныне живущих писателей. Но комитет занимается политикой, а не литературой.[146]

Алексей Варламов, писатель, ректор литературного института