Фея чистоты

Липкие руки судьи схватили сзади, заставив согнуться пополам, и потащили прочь от стены. Расставив руки, я пыталась ухватиться в темноте хоть за что-нибудь, но лишь раздирала ладони в кровь, и вдруг… Что это? Саквояж! Схватить, вдохнуть знакомый запах кожи (вот умели же раньше делать вещи!), нащупать ручку и от всей души треснуть лысого, зажмурившись на всякий случай.

Судья упал, прижимая руки к разбитому лицу.

– Убей ее, док! – взвыл толстяк, повалившись на спину и болтая в воздухе ногами, как ребенок, требующий игрушку.

Пока Букля хрюкающим шмелем порхал перед носом доктора, мешая тому поднять нож, служанка со злобной гримасой на лице осторожно ползла в мою сторону.

Гадюка!

В ожидании нападения я сжала ручку саквояжа – единственного, но, как показывает практика последних секунд боя, далеко не безобидного оружия. Я уже замахнулась, когда с грохотом разорвавшейся бомбы открылся портал. Харди, едва оказался рядом, одним сильным, ловким движением завел меня за спину. Из-за широкой спины любимого ничего не было видно, но я так устала, что… Впервые за все это время ничего не имела против.

Хватит подвигов и приключений!

Крик, звук падающего тела и голос лорда:

– Бросайте нож, милочка. Вот так-то лучше.

Тесную камеру заполонили гвардейцы в красном, кто-то осторожно вытащил из моих рук саквояж, усадив в них поросенка, живого и невредимого! Я прижала фамильяра к себе, чувствуя, как по щекам ручьями текут слезы.

– Ну, ну, бестолочь… не реви. Ты же не думала, что мы тебя бросим?

– Нет… Конечно, нет. Букля… Как хорошо, что с тобой все в порядке!

Милорд подхватил нас на руки и понес наверх, к солнцу. Он кутал меня в плащ, пока я ревела, как маленькая, щурясь от света, дрожа от холода и шалея от чистого, бескрайнего неба над головой.

– Почему она? Что в этой девчонке такого?! – послышался отчаянный крик Матильды. – Она такая же горничная!

– Эта женщина… меня знает? – удивился лорд Харди.

Я лишь головой покачала. Мужчины. Женщина столько всего натворила, оскорбилась, возненавидела, ночей не спала, все зубы от злости стерла, а он ее даже не помнит!

– Она служила в твоем замке. Первая горничная, кому пришлось столкнуться с пыльным волшебством, – пояснила я севшим голосом.

– А… кажется… вспомнил! Мы с Рутом как раз провели первый удачный опыт. Мы отправили ее домой.

– Все так, но она не хотела.

– Этого не может быть, – нахмурился маг. – Все хотят домой, Энн. Все.

Наши взгляды встретились. Мы поняли друг друга без слов. Когда все закончится, милорд с Рутом могут отправить меня обратно. Домой. Все хотят домой, маг прав. Но не все так просто. Например, я для себя уже все решила, но сейчас не время. Мы не всех спасли. Не всех нашли. Да и вообще… Должна же я его немножечко помучить? Женщина я или кто?

Тем временем перед зданием суда собралась целая толпа. Мелькали красные мундиры гвардейцев; без устали работая крыльями, в воздухе покачивались феи. Поджав губы, со строгими лицами следя за равновесием, они чем-то смахивали на кобр.

Я всматривалась в толпу, то и дело кого-то узнавая. Вон мадам Кларсон, моя бывшая квартирная хозяйка. А вон там – муж королевы Витты, бледный и какой-то усталый. Рядом с ним представительный господин в наручниках, по виду кто-то из министров. Вспомнила! Это же он требовал арестовать горничную.

Через толпу ко мне пробирался Уилл, бормоча: «Живая! Живая!!!» Мы обнялись, и адвокат… исчез.

– Милорд?

– Ничего с ним не будет, – проворчал этот невозможный человек, стараясь не смотреть мне в глаза. – Прогуляется пару кварталов.

– Ты… ревнуешь? – прошептала я, стараясь не показывать, что едва сдерживаю смех.

– Улыбайся, бестолочь, нас снимают! – хрюкнул Букля, высунувшись из саквояжа.

Вспышки камер. Лицо Энди Рейли, самого востребованного фотографа столицы (с моей легкой руки), светится от счастья, предвкушая очередную сенсацию.

– Скажите, – посыпались вопросы журналистов, – что произошло в здании суда?

– Энн Файер, вас снова обвиняют? В чем?

– Можно ли вернуть наших, – голос журналиста дрогнул, – родных?

Повисла тишина.

Глава 29

Все смотрели на меня. С болью, отчаянием, надеждой. От этих молящих глаз хотелось спрятаться, но куда?

Меня спас низкий, торжественный звук труб – на площадь перед зданием суда пожаловала сама королева Витта.

– Ее Королевское Величество! – раздался голос герольда. – Всемилостивая!

Королева кивнула собравшимся жителям Дан-Лана, бросив на задержанных преступников испепеляющий, полный праведного гнева взгляд.