Фельдмаршал в бубенцах

— Вы неисправимый провинциал, Мак-Рорк. Чего вы рдеете, будто девица в казарме? Вы взрослый человек и имеете полное право развлекаться в отпуску по своему усмотрению. Конечно, пока ваши приключения не во вред вашей службе. Ступайте, мальчишка. Опоздаете к построению.

Шотландец угловато поклонился — мышцы казались деревянными. Развернулся и двинулся к двери. У самого порога его настиг оклик:

— Мак-Рорк. Один совет. Хоть от меня вы свою эскападу и желали скрыть, от однополчан ее скрывать не стоит. Поверьте, узнав, что вы ездили в отпуск в Феррару и не завели там пикантной интрижки, вас поднимут на смех. Особенно учитывая, что вы в отряде младший.

— Благодарю, мой полковник… — обронил Годелот, одинаково готовый провалиться сквозь пол и швырнуть в кондотьера кочергой. Орсо никогда прежде не позволял себе подобных издевок, и шотландцу от этого было еще гаже, чем от собственной глупости.

…Однако за ужином новобранец вдруг понял, что насмешки кондотьера были вовсе не пустым зубоскальством. Его действительно засыпали сальными расспросами, долго и со вкусом подтрунивали над его смущением, а Карл и вовсе превзошел самого себя настолько, что даже Клименте покатывался со смеху. Годелот сначала отшучивался, потом начал злиться, а потом, уже готовый полезть в драку, вспомнил язвительный совет полковника. Поддавшись раздражению, он в самом вызывающем тоне повторил соратникам дурацкую отговорку, которую от чистой растерянности сболтнул командиру… и был ошеломлен поднявшимся за столом одобрительным гулом. Перед ним тут же возникла полная кружка, несколько ладоней похлопали по плечам, а Дюваль громко возвестил, что «наконец-то птенец за ум взялся и теперь свойский парень».

…Из трапезной Годелот вышел порядком навеселе и в паршивом настроении. Его не отпускало ощущение, что Орсо попросту пытался поймать его на лжи, а вдобавок было конфузно появляться подвыпившим перед доктором Бениньо.

Глубоко вздохнув, шотландец постучал в дверь докторской цитадели. Благожелательное ответное «прошу» слегка подбодрило его, и он вошел в кабинет. Доктор Бениньо сидел за столом, что-то сосредоточенно записывая, но, увидев визитера, тут же отбросил перо и поднялся на ноги.

— Господи, Годелот! — приглушенно воскликнул он. — Вы вернулись, дорогой мой! — Бениньо суетливо устремился навстречу юноше и сжал его плечи. — Как я тревожился о вас! Садитесь же, не стойте!

Шотландец, не ожидавший такого теплого приема, неловко что-то пробормотал, а доктор уже подтолкнул его к креслу и деловито звенел чем-то у секретера. Через минуту он протянул Годелоту бокал золотистого вина и сел напротив, тревожно глядя ему в глаза:

— Рассказывайте… Прежде всего, ради бога, скажите: вы не ранены?

Подросток устало вздохнул, поворачивая в руках ножку бокала:

— Нет, доктор.

Он прикусил губу, чувствуя, что все его планы приукрасить свои приключения выглядят не изящнее дырявого горшка на изгороди. Он уже попытался сегодня приврать.

— Доктор Бениньо, — начал Годелот, не прикасаясь к вину, — я был в Бурроне и выполнил все, как вы велели. У меня остались деньги из тех, что вы дали мне на расходы. Вот. — Он вынул из кармана кошель и ссыпал на стол пригоршню серебра. — И скажу вам честно: я не отработал таких щедрых подорожных. Моя поездка оказалась столь же рискованна, как если бы Филомена отрядила меня на рынок за мешком репы. Так что вы зря так тревожились.

Пальцы Бениньо резко сжались на ручке кресла:

— Репа. Я был бы счастлив тревожиться лишь о запасах репы, юный беспечный дуралей. Но, да будет вам известно, вы столь безмятежно съездили в Бурроне лишь по одной причине: вам хватило ума и удачи запетлять следы. А я готов руку в огонь положить: из этого дома вы вышли с провожатым.

Доктор помолчал, а потом добела сжатые пальцы разомкнулись, и он мягко придвинул серебро обратно:

— Годелот, вы справедливо заметили, что я посылал вас не на рынок. Так что вы не должны отсчитывать сдачу. Вы не представляете, какую услугу оказали мне. Возьмите деньги, вы заслужили их.

Но шотландец помотал головой:

— Я сполна насладился обедом мессера Берсатто, больше мне не по чинам. Господин трактирщик шлет вам поклон и обещает все выполнить в точности по вашим указаниям.

Врач бегло улыбнулся:

— Я давно не видел его. Он все такой же рыжий и веселый плут?

— Насчет рыжего судить не могу, мессер Берсатто волосами небогат. Но хозяин он хороший, хотя угодлив до того, что все ждешь, когда мясо на блюде само засахарится.

Губы Бениньо дрогнули, и эскулап вдруг расхохотался:

— Черт побери, это самое меткое определение Руфино Берсатто из всех, что можно измыслить! Пейте, Годелот, не стесняйтесь, вам ведь не в караул. Пейте и расскажите мне все подробности. Я сам готов напиться вдребезги, до того у меня легче на душе.

И шотландец рассказывал. Он поведал о Бурроне и о постоялом дворе так подробно, будто Бениньо собирался писать по его рассказу картину размером с церковную фреску, а сам меж тем настороженно размышлял, спросит ли врач, где он шатался оставшиеся сутки.