Феномен техники

не передаются людям в порядке биологического наследования,

но формируются в них прижизненно, в процессе усвоения ими

культуры, созданной предшествующими поколениями»23.

Некоторые представители «философской антропологии»

старались по-своему решить проблему человека: «Критика индивидуалистического метода ведет свое начало обычно от коллективистской тенденции. Но если индивидуализм охватывает

только часть человека, то коллективизм берет только человека

21

Л.С. Выготский. Избр. психол. исследования. − М., 1956. − С. 384.

П.Ф. Протасеня. Происхождение сознания и его особенности. − Минск,

1959. − С. 296.

23

А.Н. Леонтьев. Человек и культура. – Наука и человечество, т.II. − М., 1963. − С. 67.

22

77

как часть: ни тот, ни другой не постигают целостность человека,

человека как целое. Индивидуализм видит человека только в

связи с самим собой, а коллективизм же человека вообще не видит, он видит только “общество”. Там лик человека искажен,

здесь он скрыт»24. Однако в поиске «не индивидуального, не социального, а чего-то третьего»25 они не в состоянии осознать,

что сущность человека именно как особого существа, наделенного сознанием, лежит не в каком-то там «третьем», а в характере взаимодействия индивида и общества.

Если бы можно было гипотетически вообразить себе общество как совокупность элементов с единой управляющей нервной системой, в которой эти самые элементы ничем другим,

кроме как элементами, не являются, то ни о каком сознании

(как, впрочем, и мышлении) при любом уровне развития нервных процессов и речи быть бы не могло − в них просто не было

бы необходимости. Только взаимодействие двух целостностей

− человека как биологического существа и общества как сверхорганизма − вызывает необходимость в сознании. При этом необходимость в «субъективных элементах» и сознании становится понятной тогда, когда взаимоотношение биологического и

социального в человеке (прежде всего в его высшей нервной

деятельности) мы будем искать не в способе их осуществления,

а в функции, которая ими выполняется.

Вот здесьто и создается то особое положение, которое выделяет человека из животного мира. С одной стороны он как индивид –

целостная система, организм, имеющий собственные высокоразвитые адаптивные механизмы. А с другой – элемент иного целого (общества), которое для сохранения своей целостности в качестве

организма также должно иметь соответствующие адаптивные механизмы, но не имеет для их формирования специального отдельного

органа, а потому «пользуется» с этой целью тем же – мозгом каждого человека. Поэтому у человека в одном мозгу одновременно существуют две разнонаправленные приспособительные системы –

индивидуальная, направленная на сохранение и развитие многоклеточного организма (каждого отдельного индивида-особи), и общест24

25

М. Бубер. Проблема человека. – М., 1968. − С. 90.

Там же. − С. 94.

78

венная, направленная на сохранение и развитие «сверхорганизма»,

элементом которого является этот индивид, – общества.

Наличие двух адаптивных систем должно приводить в каждом случае к двум принципиально различным двигательным реакциям, которые могут совпадать, а могут быть и диаметрально

противоположными друг другу. Будучи же единым структурным

целым, индивид может осуществлять только один вид реакции,

и, следовательно, взаимодействие двух систем должно привести к

выработке единой программы поведения. Такое положение совершенно уникально и не имеет прецедентов в животном мире26.

Конечно, любому животному достаточно часто приходится решать задачу формирования программы поведения в противоречивых условиях (например, стремление к пище может противостоять стремлению избежать опасности), но, тем не менее, программа поведения здесь строится для достижения в конечном счете

одной цели – самосохранения. В этом смысле данные стремления

однопорядковые, и их можно соотнести между собой количественно, что обеспечивает возможность (рефлекторного, бессознательного) выбора. Человеку же действительно постоянно приходится выбирать между различными по природе стремлениями.

Вот субъективное переживание этого выбора в процессе переработки получаемой извне информации и представляет собой то,

что мы называем сознанием. Сознание оказывается той сценой,

на которой разыгрывается драма двуединства человека.

Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что мышление

как общественный процесс, конечно, представляет собой переработку информации в идеальном виде, «в голове» индивидов.

Но оно одновременно включает в себя также передачу ее между

индивидами, ее накопление, хранение и формальную переработку посредством некоторых искусственных материальных образований – знаков27. При этом последние не только обеспечивают

26

Исключение составляет разве что инстинкт продолжения рода у животных.

Этот инстинкт «навязан» организуму видом, и во всех остальных сферах не

влияет на характер его реакций.

27

Все, что связано с вопросами, касающихся собственно знаков, их значений,