Fidem

«Китион» не был способен маневрировать, злая сила, захватившая его, превратившая мозг его хозяина в беспорядочное месиво едва скрепленных нейронов, стерла все его представления о тактике и маневрировании. Удар в упор, с предельно близкого расстояния, исключающего промах, должен был если не причинить ему изрядные повреждения, то, по крайней мере, порядком сбить с толку. Чудовищная кинетическая энергия снаряда, поглощенная бронеплитами, не рассевается бесследно. Переданная многочисленным внутренним узлам и агрегатам, она может причинить весьма много беспокойство, внеся разлад в тонкие связи доспеха…

«Китион» обрел спасение не в тактике, но в своем собственном безумии. Хаотично раскачивающийся, кренящийся из стороны в сторону, в последний миг перед выстрелом он отклонился с предполагаемой траектории. Совсем немного, на метр или полтора. Но это отклонение спасло его – бронебойный снаряд, выплеснутый орудием «Судьи», ударил его не под башню, как метил Гримберт, а в правый ее бок, оставив на броне вмятину, похожую на вмятину в вареном яйце, брошенном на стол нерадивым трактирщиком…

Промах, Паук.

Пора тебе вспомнить хоть какую-нибудь завалявшуюся молитву, и лучше бы ей быть покороче…

Получив два попадания в упор, «Китион» затрясся от хохота, и выглядело это страшно, точно его тело содрогалось в механических конвульсиях, уничтожающих его изнутри. Динамики внезапно затрещали, изрыгнув голос запертого внутри безумца:

– При умножении нечестивых умножается беззаконие! – судорожный смех на несколько секунд превратился в сбивчивую, почти нечленораздельную речь. – Но праведники увидят падение их!..

Лазарит дал залп сразу из двух орудий, подняв вокруг «Судьи» два грохочущих дымных фонтана из земли вперемешку с каменной крошкой. Еще одна ошибка «Керржеса». Если бы хозяин «Китиона» сохранил достаточно хладнокровия, чтобы выстрелить попеременно, тщательно наводя прицел, «Судью» не спасло бы даже самоличное вмешательство архангела Гавриила. Но «Керржес», терзавший его мозг изнутри, был чужд тактическим выкладкам и не был знаком с приемами рыцарского боя. Все, чего он хотел – крушить, уничтожать и испепелять.

Гримберт заставил «Судью» отшатнуться назад. Резкий маневр, заставивший взвыть бортовые гироскопы. Плевать. Если у него нет достаточной огневой мощи, чтоб сокрушить «Китиона», он должен иметь хотя бы пространство для движения. Иначе следующий залп прикончит его, вмяв в гранит…

Маневр!

Собственные мысли казались тугими комками сгустившейся крови внутри внезапно сжавшегося черепа.

Уклонение!

Воздух клокотал в легких, и воздух этот был раскален настолько, будто это были обжигающие пары ядерного реакторы, выплеснутые в его тело сердцем «Серого Судьи».

Двигаться!

«Судья», повинуясь его приказам, начал затягивать вокруг шатающегося «Китиона» стремительную спираль, похожую на траекторию вьющейся вокруг жертвы осы. У него не было той маневренности, что позволяла плясать «Варахиилу», но благодаря малому росту и стремительности можно было надеяться уклоняться от попадания, выскользая из секторов действенного огня. Не бесконечно. Ничто в мире не длится бесконечно. Рано или поздно автоматика взбесившегося «Китиона» возьмет его на прицел и сделает то, что бессилен сделать одержимый «Керржесом» хозяин. Но пока этого не случилось, в его распоряжении есть несколько секунд…

– Не будь слишком строг и не выставляй себя!.. – взвыл нечеловеческим голосом «Китион». – Кто за добро воздает злом… Кто находится между живыми, тому еще есть надежда!

Тяжелые орудия требовали времени на перезарядку. Пока автоматика продует каналы ствола от гари, пока орудийные элеваторы загрузят в патронники новые снаряды… Секунды три, прикинул Гримберт. Или кто-то, занявший место Гримберта, потому что сам он в этот миг уменьшился до размеров сжавшейся в омертвевшем затылке точки.

Три секунды. Если «Судья» не споткнется, если не засбоит не знавший ремонта сустав, если не сорвется траектория, он успеет выйти из зоны обстрела, выиграв два или три метра…

Не успел.

Ему показалось, будто под ногами у «Судьи» отворяется адская бездна, раздирая материю и все сущее в клочья. Грохот пришел удивительно поздно, когда Гримберт, судорожно мотая головой, пытался избавиться от невесть откуда взявшейся разноцветной мошкары на сетчатке глаз, но этот грохот едва не разорвал в клочья его барабанные перепонки, смяв в кровоточащий ком все содержимое черепа.

Мимо, хладнокровно произнес кто-то, снаряд разорвался под ногами. Возможно, сам Господь, которому вздумалось взглянуть на Грауштейн сквозь чернильный покров ночных облаков.

– Не выдумывай лжи на брата своего!.. Кто роет яму, сам падет в нее!.. Не завидуй славе грешника!..

«Серый Судья» стал осекаться на ходу. Колоссальная энергия взрыва, передавшаяся ему, не полностью поглощенная броней, повредила что-то в ходовой части, лишив его размеренного и привычного шага.

Спокойно, Паук. Не сбивайся, не паникуй, не действуй в спешке. Сейчас тебе нужна вся твоя выдержка, сколько ее осталось в твоем ссохшемся теле.