Fidem

На глазах у Гримберта тяжелый штурмовой «Армис» всей своей массой ударил в стоящего к нему боком «Петрама», а когда того развернуло вокруг своей оси колоссальной силой удара, обрушил на него огонь вспомогательного калибра, с остервенением голодного хищника вырывая клочья металла из корпуса. Тот ответил главным калибром, оторвав «Армису» ногу, и тот, покачнувшись, тяжело ухнул на серый камень, а мигом спустя превратился в чадящий изнутри пламенем ком из перекрученной стали.

Вместо того чтоб праздновать победу, «Петрам», резко повернувшись, будто пьяный, разворотил стену монастырского дормитория беспорядочным беглым огнем и сам рухнул вниз под каскадами камня и перекрытий, когда на него обрушилась многотонная крыша.

Не бой – побоище. Бессмысленное, но оттого еще более яростное, полное ревущего огня, точно огромная горящая мельница. Обратившиеся в диких зверей рыцари ордена впивались друг в друга, разя направо и налево гибельным огнем в упор.

– Стойте! Во имя Господа и святого Лазаря, стойте! Сопротивляйтесь дьявольскому искушению! Боритесь, братья мои!

Приор Герард не бежал от боя. Его огромная машина на фоне сшибающихся и пляшущих в дьявольском танце рыцарей выглядела исполинским крабом, выбравшимся со дна океана, разве что бока его покрывал не хитин, а тускло блестящие плиты бронепластин. Покрытый во многих местах вмятинами, опаленный, он не стрелял, его чудовищные мортиры молчали, беспомощно ерзая в спонсонах.

– Укрощайте свой гнев, братья! – ревел он в микрофон на предельной громкости – Не поддавайтесь! Помните про свою бессме…

Кто-то из рыцарей, развернувшись рывком, всадил в лобовую броню «Ангела» сдвоенный залп главного калибра, заставив приора Герарда умолкнуть на полуслове. Подобного выстрела хватило бы, чтоб превратить «Серого Судью» в тлеющий остов, но «Ангел» был рассчитан на противостояние куда более серьезным орудиям, его запас прочности был невообразим.

Рыкнув сервоприводами, он развернул торс с удивительной для такой туши проворностью, а в следующий миг одна из осадных мортир исторгла из себя ревущий столб огня, окутанный серыми вуалями сгоревшего пороха. Снаряд, созданный, чтобы крушить вражеские крепости и капониры, не нашел достойной преграды в нескольких дюймах закаленной стали. С грохотом, от которого у Гримберта зазвенело в ушах, он снес бронированную башню с плеч и отшвырнул далеко в сторону, заставив покатиться по мостовой. Обезглавленный доспех, более не подчиненный человеческой воле, а одному только закону тяготения, выпустил в небо фонтан пара и искр из развороченной дыры, оставшейся на месте башни и, нелепо дернув ногами, повалился ничком.

«Вопящий Ангел» выстрелил еще раз, на этот раз вверх.

– Братья! Сохраняйте веру! Вы – защитники Грауштейна!

Они не слышали его. Люди, заключенные в броню с зелеными крестами, уже утратили возможность что-либо слышать, понял Гримберт. Радиоэфир все еще клокотал бессмысленными всплесками демонического хохота, но эти звуки производились не людьми. Это был «Керржес». Грохочущий на всех частотах, терзающий небо вспышками выстрелов, это был вырвавшийся на свободу демон.

Еще один рыцарь, споткнувшись, обрушил на «Вопящего Ангела» целую серию снарядов из пары автоматических пушек, изъязвивших боковую часть его брони россыпью металлических оспин. «Ангел» даже не пошатнулся. Очередь разрывов, способных выпотрошить каменный дом, не была способна поколебать его равновесия. Обладающий исполинской массой, сам похожий на неприступную крепость, «Ангел» лишь коротко рыкнул, разворачивая башню.

Его обидчик попытался было отступить, но недооценил скорость приора. Снаряд из бомбарды, огромный бетонобойный ком из стали и вольфрама, угодил тому в правую ногу и оторвал так легко, точно это была нога пойманного мальчишкой кузнечика. Поврежденная машина завалилась на бок, но добить ее приор не успел – сразу несколько прямых попаданий ударили в торс «Ангела», сбив наводку и заставив замешкаться.

Сейчас они набросятся на него, понял Гримберт. Кружащие вокруг в страшной братоубийственной свалке, напоминающей не то дьявольский танец, не то хаотическое движение частиц, сейчас они осознают его своим главным врагом и, забыв про друг друга, навалятся толпой. Даже у доспеха сверхтяжелого класса, каким был «Вопящий Ангел», есть границы, продиктованные запасом прочности и сопротивления материалов. Если ему придется дать бой одновременно всем прочим рыцарям-монахам, они растерзают его в клочья, какая бы сила ни была заключена в его доспехе…

– Братья!..

Еще один рыцарь бросился напрямик к «Вопящему Ангелу», визжа на всех частотах и рассыпая вокруг себя кипящие сполохи беспорядочного огня. Приор подпустил его на пятьдесят метров и ударил точно в центр корпуса, отчего тот споткнулся на всем ходу и лопнул по шву, извергнув на серый гранит потоки горящего топлива.