Фигуры света

Она заводит Алли в дом, снимает с нее накидку, отряхивает запылившееся платье. Алли отворачивается – уже не впервые – при мысли о том, что детям миссис Льюис можно только позавидовать. Юбки миссис Льюис взметаются из стороны в сторону, ребенок – Мэтью? – пошатывается.

– Прости, цыпленочек. – Она подхватывает его на руки, пристраивает на бедре, кольца кринолина перекашиваются под его тяжестью. Алли в последнее время все думает, уж не в положении ли она опять. – Ты ведь помнишь Алли, правда?

Он сует палец в рот, ерзает щекой по лиловому атласному плечу миссис Льюис. А мама когда-нибудь держала Алли вот так? Посадка идеально округлой головки на тонкой шее прекрасна, просто торжество физиологии. Мать гладит его по шелковистым волосам, чмокает в макушку.

– Пойдемте, Алли, пойдемте, сядем.

Она идет вслед за волочащейся по полу юбкой, которая движется рывками, будто раненое животное. Алли не знает человека сердечнее миссис Льюис, но ее поступь никак не вяжется с элегантностью ее нарядов. Прекрасные новости могут оказаться чем угодно, от нового цикла лекций до известия о том, что женщинам разрешили вступать в Британскую медицинскую ассоциацию.

За каминной решеткой потрескивает огонек, еще двое детей, сидя на коврике перед камином, собирают головоломку. На диване непрактичного голубого цвета с узором из белых вьюнков лежит клубок красной шерсти, из которого торчат две спицы. Миссис Льюис убирает вязание, похлопывает по дивану, приглашая ее сесть рядом с собой.

– Как думаете, что это за новости? Ну-ка, угадайте. – Она сжимает клубок в руках.

– Не знаю. Я никогда ничего не угадываю.

Сидящая на коврике девочка оборачивается:

– Папа разрешил взять щенка?

– Разумеется, нет. Это касается Алли. Хотя в итоге и всем нам пойдет на пользу.

Алли качает головой.

– Расскажите.

– Лондонский университет будет принимать женщин на все факультеты! Как вам такое, а? И денег, которые собрала ассоциация, как раз хватит на две стипендии для женщин из Манчестера. И, Алетейя Моберли, властью, данной мне комитетом, я предлагаю одну из этих стипендий вам. Вот так-то.

Алли глядит на нее.

– Вы не упадете в обморок, не разрыдаетесь? Послать Сьюзан за нюхательными солями?

В комнате ничего не изменилось, шторы продернуты в петли бахромчатых шнуров, огонь искрится под потускневшим медным козырьком, омывая золотом передник Сьюзан.

– Мне? Неужели и клиническую подготовку разрешили?

Долгое время клиническая подготовка была главным камнем преткновения. Алли знала, для того чтобы получить диплом, ей придется поехать в Париж или Женеву – только в Париж мама не разрешит – или, на последние два года, в Дублин. И что этот полученный за границей диплом Медицинский совет не признает.

Миссис Льюис кивает:

– Это должно было случиться, Алли. За это проголосовал Сенат[28].

Алли качает головой.

– Понимаю. Но уже ведь было столько всяких отмен, пересмотров. Мы и прежде не раз думали, что победа за нами.

Миссис Льюис касается ее плеча.

– Эта победа – за нами. Вой на еще не окончена. Но вы будете нашим генералом. Или адмиралом, или главнокомандующим, или кто там ведет батальоны в бой.

Алли пожимает плечами, встречается взглядом с миссис Льюис, они улыбаются.

– Победа, – говорит миссис Льюис. – Победа, Алли. Мы потерпели столько поражений, и сколько их еще будет, так что сейчас давайте праздновать. И это не мелочи. Вас не примут ни в Королевскую коллегию, ни в Британскую медицинскую ассоциацию. У нас предостаточно свидетельств того, что вашим коллегам-мужчинам вы будете казаться ошибкой природы, отвратительным, бесполым существом, представляющим опасность для людей. Но вы получите диплом, Алли. Вы будете доктором Моберли, и, что самое важное, вы сумеете спасти десятки тысяч женщин от унижений и недосмотра врачей-мужчин. По-моему, надо послать за шампанским! Я, наверное, устрою праздничный ужин!

Алли мотает головой:

– Подождите, миссис Льюис. Подождите, пока мы точно не узнаем.

– Сьюзан, – говорит миссис Льюис. – Сбегай-ка к папе, возьми «Таймс» с его стола. Скажи ему, мама хочет показать кое-что мисс Моберли.

Бросив последний взгляд на головоломку, Сьюзан уходит, оставив дверь открытой. Сквозняк кажется почти приятным.

– Даже если правила и изменились, – говорит Алли, – мы ведь не знаем, справлюсь ли я.

– А я знаю, что справитесь. Это начало всего.

Алли ежится. Им, женщинам, не стоит легко относиться к любым подвижкам. Неудачи всегда таятся за кулисами.

– Нам не следует предвосхищать наш успех, миссис Льюис. Благодарю вас. И я сделаю все, что в моих силах. Ради женщин ассоциации. Но не надо шампанского, пока не надо.

* * *