Философия

На следующий день генерал выделил нам в сопровождение казаков и отправил вместе с нами к Девебойнским укреплениям штабного капитана. Через пологие горы центральной гряды вела узкая тропа. Нам приходилось осторожно прощупывать путь, чтобы вместе с лошадьми не свалиться в шестифутовые сугробы. Бушевал ветер – русские это называют метелью. Не спасали даже башлыки, и вскоре носы и уши у нас окончательно онемели. Какие же страшные муки нам пришлось пережить, когда мы наконец попали в тепло и окоченевшие части тела стали оттаивать. Первой остановкой нашего маршрута был форт Сивишли, расположенный на округлом гребне в центре Девебойнского хребта. Эта крепость служила туркам центром снабжения, отсюда снаряжались колонны для подвоза вооружения и резервов в дальние укрепления. Внутри сохранился безупречный порядок. Следов от взрывов снарядов нигде – ни внутри, ни на подступах – заметно не было: очевидно, крепость была сдана без боя. Сам форт принадлежал к числу старых укреплений. Такие редуты строились ещё в дни Крымской и Русско-турецкой войн. Массивные каменные стены и брустверы стояли прямо на скале, а внутренний двор был вымощен известняковыми плитами. Если бы сюда попал современный снаряд, то осколки кладки и летящие во все стороны камни нанесли бы больше ущерба, чем сам удар. Это объясняло, почему при взятии Эрзерума сражения в основном велись на открытых пространствах, на заснеженных равнинах вокруг крепости. С точки зрения безопасности, там было лучше, чем в крепостях. Но и оставленное турками вооружение выглядело сильно устаревшим. Некоторые ружья оказались английскими моделями образца 1873 года. По всей вероятности, правительство Великобритании продало, выдало во временное пользование или же вовсе безвозмездно передало это оружие туркам в ту пору, когда целостность и независимость Османской империи считались основным принципом британской внешней политики и когда во имя этого принципа можно было с честью проливать реки крови. Теперь же послушное английское население проливает ещё больше крови во имя уничтожения той же самой империи.

Мы продолжили путь, взбираясь всё выше по пустынным снежным склонам, выходящим к хребту Карга-Базар. Мороз крепчал и с каждым шагом идти становилось труднее. Я то и дело с опаской ощупывал себя, проверяя, не отморозил ли я себе нос и уши. Мы пересекли узкую тропу, проложенную поперёк склона, который почти вертикально обрывался вниз, в долину. Дальше перед нами раскинулась огромная снежная равнина, а по ней тянулись зигзаги – оставшиеся после турок снежные траншеи. Снег был насыпан валами высотой в человеческий рост так, чтобы спереди противник никого не видел. Конечно, от пуль такое сооружение уберечь не могло, но оно отлично скрывало защитников крепости от неприятельских глаз. Правда, русские тут их перещеголяли: у тех некоторые батальоны были одеты в белые овечьи шкуры, что позволяло им незаметно передвигаться в ночное время. За полем вырастала гигантская стена отвесных скал и зазубренных вершин. По ним-то мы и пробирались наверх, отыскивая тесные, извилистые тропки. В снег здесь были врыты брошенные турками батареи полевых пушек: одну или две из них искорёжило взрывами. Судя по всему, эти полевые пушки, установленные между фортами, служили основным средством обороны на Девебойнском хребте, и концентрическое наступление русских они сдерживали куда эффективнее, чем батареи допотопных осадных орудий в старых крепостях, которые в основном использовались как склады боеприпасов.

На скалистой возвышенности, с которой обозревался весь грандиозный ландшафт плоскогорья, турки устроили артиллерийский наблюдательный пункт. Здесь лежало несколько молодых людей, погибших в самом расцвете сил: араб, кызылбаш[399] и двое или трое анатолийских турок. Тела их были изуродованы гранатным огнём, но мороз сохранил их в тех самых позах, в каких их застала смерть. Немного поодаль мы заметили тело юного русского солдата – по всей видимости, выйдя на разведку, он забрался на скалу и нашёл здесь свою погибель точно так же, как и остальные. Дóма, на Кавказе и в Анатолии, эти деревенские парни жили себе мирной, трудолюбивой жизнью, не испытывая друг к другу ни малейшей неприязни. Затем началась война, их призвали на службу, и они пошли, как покорные овцы, один за другим. Теперь их мёртвые тела лежали рядом, а снег заметал следы битвы, которая никому из них не была нужна.