Философия красоты

Она выходит замуж. Правильно, следовало раньше обратить внимание на ее новые наряды – «Серж, ты же понимаешь, что певице следует одеваться тщательнее, чем официантке». Духи – «подарок от поклонника». Цветы – «Серж, не надо ревновать к такому пустяку, они очень милы, правда?»

Милы. Цветы приходили каждый день, а он, наивный, верил, что их присылают поклонники. Адетт сразу удалось устроиться в небольшой ресторанчик, она неплохо пела, к тому же была красива и непритязательна. Впрочем, непритязательность Адетт хозяину ресторана лишь чудилась. И вот теперь она уходит.

– Все еще сердишься? – Спрашивает она. – Не сердись, в конце концов, никакой трагедии не произошло и не произойдет, мы будем вместе, ты и я…

– И он.

– Он старый, – утешает Адетт, – вот увидишь, он нам не помешает, будем жить как раньше, только лучше. Я ведь достойна самого лучшего, правда, Серж?

Ее губы касаются щеки, от волос пахнет мятой и дешевым мылом, а в руках роза. Одна из пятидесяти, присланных утром. Как шикарно: букет из пятидесяти красных роз, слишком шикарно для простой певицы из ресторана.

– Я всегда хотела быть богатой. Тебе не понять, Серж, ты просто никогда не был… зависим. Зависимость – это страшно, едешь в холодном вагоне и гадаешь: примут тебя богатые родственники или погонят прочь. Приняли. У Стефании куча платьев и драгоценностей, а у меня только два: повседневное и обычное, больше приживалке не полагалось. И те старые, перешитые и некрасивые. Старуха постоянно твердила о смирении, а Стефания могла делать все, что ей заблагорассудится. А она ленилась. Учить французский – не интересно, чтение утомляет, от арифметики мигрень, от описания святых – колики. Тут я ее понимала.

Серж улыбается. В свое время жизнеописания святых порядком и ему кровь попортили.

– Я училась вместо нее, я же хотела и жить вместо нее, ездить в гости, выбирать, из чего шить новое платье: муар или вельвет, а оторочка кружевная или из вышитой органзы, и что из драгоценностей больше подойдет к наряду. Я хотела, чтобы меня любили, а не стеснялись. Старуха как-то заявила, что отправит меня в монастырь, дескать, с моей внешностью только грехи замаливать. А дело не в грехах, дело в Стефании: глупая и уродливая, кто бы на ней женился?

– Я.

– Правильно, ты, Серж. Ты выбрал ее, а не меня.

– Мстишь?