108
Bourdieu: «109
Veblen:110
Поэтому Колин Кэмбелл критикует Веблена за смешение двух типов объяснения - формального объяснения и объяснения функционального - при определении расточительного потребления (Colin Campbell: «Conspicuous Confusion? A Critique of Veblen’s Theory of Conspicuous Consumption»). Во всяком случае, следует признать, что Веблен не всегда одинаково четко различает указанные понятия.111
См., например: «Новая мелкая буржуазия всецело предрасположена к участию в навязывании другим того образа жизни, который присущ новой буржуазии, поскольку в общем и целом именно позиция новой буржуазии является конечной целью стремлений мелкой буржуазии и, безусловно, финальной стадией ее жизненного пути. […] Эта мелкая буржуазия готова выполнять функцию посредника, способствующего включению в процессы потребления и конкуренции именно тех, от которых она сама любой ценой хотела бы себя отделить» (Bourdieu:112
Чтобы избежать «экономических» аспектов как базиса для символического капитализма, Бурдьл предлагает ряд «неэкономических» видов деятельности, которые предусматривают обмен. Он утверждает, что «экономизм - это форма этноцентризма» (Bourdieu:113
Cp. Bourdieu:114
Ibid., С. 219.115
Ibid, с. 36.116
Ibid, с. 73.117
Ibid, с. 52.118
Ibid, с. 45.119
Ibid, с. 38.120
Ibid, с. 126.121
Blumer «Fashion: From Class Differentiation to Collective Selection», s. 281.122
Как указывает социолог Фред Дэвис, проблема также заключается в том, что теория Блумера не учитывает весь аппарат, который используется при рассеивании и популяризации определенного стиля, а именно усилия дизайнеров, домов мод, исследователей рынка и прессы (Davis:123
См, например, Hollander:124
Hobsbawn:125
Cp. Davis:126
Cm. Crane:127
Lipovetsky: Z/iiwp/7-й128
Cp. Hollander:129
Lipovetsky:130
Cp. Breward:131
Lurie:132
Ibid, c. 5.133
Ibid, c. 35 и далее.134
Ibid, c. 244 и далее. Следует признать в данном случае, что это утверждение Джеймса Лавера, категоричность которого Лурье смягчает, но все же поддерживает.135
Еще одна проблема, которая имеет место в отношении книги Лурье, заключается в том, что она, судя по всему, понимает язык, исходя из дискредитировавшей себя теории идей, которую она рассмотрела через призму психоанализа. В соответствии с этой теорией языковые выражения получают значение путем ассоциирования их с независимыми от языка идеями, существующими в человеческом сознании. Эта теория, получившая широкое распространение среди британских эмпириков, столкнулась с неразрешимыми проблемами при объяснении того, каким образом функционирует язык, а большинство современных философов-языковедов изначально критикует эту теорию. (Более полное объяснение сути данной теории и проблем, с ней связанных, см. Svendsen и Saatela:136
Davis:137
Barthes:138
Ibid, C. 8.139
Ibid, c. 213 и далее.140
Ibid, с. 236.141
Ibid, с. 287 и далее.142
Ibid, с. 263.143
Вероятно, в данном случае можно привести аргумент, в соответствии с которым подобный подход проявляется в том, что у современных критиков принято называть понятием «умышленно неверный вывод», суть которого заключалась в том, что значение произведения искусства невозможно объяснить, ссылаясь на замыслы его автора; здесь значение имеет сама работа. (Ср. Wimsatt и Beardsley: «The Intentional Fallacy».) С другой стороны, вполне обоснованно можно критиковать часть тех предпосылок, которые выделяют современные критики, например, что произведение должно рассматриваться как абсолютно автономная единица.144
Broch: