Читаем Философия освобождения полностью

Кроме того, социальные страдания оказывают пробуждающее и усиливающее воздействие на душевные силы: они увеличивают психическую силу. Просто посмотрите на деревенских людей и жителей больших городов. Разница в телосложении, поскольку тело есть не что иное, как вещь в себе, прошедшая через субъективные формы, основана на идее. Пролетарий проявляет себя как слабый индивид с относительно большим мозгом, и этот облик является воплощенным эффектом главного закона политики. Пролетарий – это продукт постоянно растущего трения в государстве, которое сначала готовится к искуплению, а затем искупает. В то время как жажда удовольствий ослабляет высшие классы, страдания ослабляют низшие, и все люди таким образом получают возможность искать свое счастье совсем в другом месте, а не в этой жизни и ее пустых, раздутых, жалких прелестях.

То, что более высокий интеллект превращает многих пролетариев в преступников, то, что в их более живом духе воля, благодаря пренебрежению воспитанием и дефектам образования, загорается побуждениями, которые в противном случае она бы не увидела или отвергла, только подтверждает закон трения. С другой стороны, необходимая аберрация пробуждает любовь к человечеству и стремление поднять низших на более высокий уровень знаний. Только фантазер может жаловаться на растущую развращенность; высший человек поможет. Ибо не нужно искать причину зла; оно лежит на виду и требует только сильных рук, чтобы сделать его безвредным.

Закон социального несчастья и закон роскоши (под который можно подвести основное движение высших классов) являются выражением ущербности всего общества, его неразумного способа производства и жизни. С особой точки зрения, оба эти закона можно также назвать законом нервозности. Согласно этому закону, чувствительность, которая, согласно другим великим законам цивилизации, постоянно возрастает, искусственно стимулируется, или, другими словами: один из факторов движения приводится в более интенсивную деятельность, и все движение индивида, таким образом, становится другим,

существенно более интенсивным и более быстрым. Сюда же относятся ядовитые стимуляторы, такие как алкоголь, табак, опиум, пряности, чай, кофе и т.д., которые, согласно законам заражения и привычки, стали необходимостью для всех. Они обычно ослабляют жизненную силу, прямо повышая чувствительность и косвенно повышая раздражительность. Например, стоимость спиртных напитков, потребленных в Соединенных Штатах Северной Америки в 1870 году, составляет 1 487 000 000 долларов. Было подсчитано, что жидкая масса заполнит канал длиной 80 английских миль, глубиной 4 фута и шириной 14 футов!

В интеллектуальной сфере после революции наибольшее развитие получили естественные науки. Наконец-то человек подошел к природе без предпосылок и предвзятости, честно задавал ей вопросы и старался не привязывать физику к метафизике. Моральная теология Канта, в которой внемирная сила пережила наивысшее очищение, какое только можно себе представить, вскоре была отброшена, и на ее место пришел материализм, который является совершенно несостоятельной философской системой. Я уже осветил его главный недостаток в физике; здесь я должен упомянуть другой: он знает изменения в мире, но не ход мира. Поэтому он не может прийти к какой-либо этике.

Материализм, с другой стороны, является очень важной и полезной исторической формой в духовной сфере. Его можно сравнить с кислотой, которая уничтожает все обломки тысячелетий, все остатки разрушенных форм, все суеверия, которая делает сердце человека несчастным, но очищает дух. Он – то, чем Иоанн Креститель был для Христа, предтеча подлинной философии, фундамент которой заложил гениальный преемник Канта, Шопенгауэр. Ибо перед философией не может быть поставлена иная задача, чем утвердить ядро христианства на разуме, или, как выражается Фихте:

Что же тогда является высшей и последней задачей философии, как не правильное постижение христианской доктрины или даже ее исправление?

Но именно это впервые с успехом попытался сделать Шопенгауэр.

Затем естественные науки все глубже вмешивались в практическую жизнь и перестраивали ее. Какие изменения произошли в мире благодаря двум важным изобретениям – паровому двигателю и электрическому телеграфу! В результате этих изобретений движение человечества стало в десять раз быстрее, борьба за существование в десять раз интенсивнее, жизнь отдельного человека в десять раз беспокойнее, чем это было до сих пор.

38.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука