Философия освобождения

Человеческая красота выражает себя через форму: а она лежит только в пространстве и т. д.

(ib. 263.)

Ритм во времени – это то же самое, что симметрия в пространстве.

(ib. II. 516.)

Метр, или мера времени, как простой ритм, имеет свою сущность только во времени, которое является чистым восприятием a priori, и, таким образом, говоря словами Канта, принадлежит только чистой чувственности.

Ритм и рифма – это особый инструмент поэзии.

(ib. 486.)

Мелодия состоит из двух элементов – ритмического и гармонического. Оба основаны на чисто арифметических отношениях, то есть на отношениях времени: один основан на относительной длительности тонов, другой – на относительной скорости их колебаний.

(ib. II. 516.)

Краски сразу вызывают живой восторг, который при прозрачности достигает наивысшей степени.

(ib. I. 235.)

Окрашенные плоды допустимы, так как они являются дальнейшим развитием цветка и представляют собой красивый натуральный продукт благодаря своей форме и цвету.

(ib. I. 245.)

Живопись также имеет свою собственную красоту, которая создается простой гармонией цветов, приятной группировкой, благоприятным распределением света и тени и тоном всей картины. Этот подчиненный вид красоты, который добавляется к ней, способствует состоянию чистого познания и является в живописи тем, чем дикция, метр и рифма являются в поэзии.

(ib. II. 480.)

Среди всех народов, во все времена, встречаются специальные названия для красного, зеленого, оранжевого, синего, желтого, фиолетового, которые везде понимаются как обозначающие одни и те же, вполне определенные цвета; хотя они очень редко встречаются в природе в чистом и совершенном виде: поэтому они должны быть известны, так сказать, априори, по аналогии с правильными геометрическими фигурами. – Поэтому каждый человек должен носить в себе норму, идеал, эпикурейское предвосхищение желтого и любого другого цвета, не зависящее от опыта, с которым он сравнивает любой реальный цвет.

С этими прекрасными отрывками теперь сравните следующее:

(О видении 33.)

Причинность – это формирование пропозиции причины: познание идеи, с другой стороны, по существу исключает содержание этой пропозиции.

(Мир как воля и представление. I. 251.)

Для архитектуры фактическим предметом являются идеи низших уровней природы, то есть тяжесть, жесткость, связность; но не, как предполагалось до сих пор, просто правильная форма, пропорции и симметрия, поскольку они являются чисто геометрическими, свойствами пространства, а не идеями, и поэтому не могут быть предметом прекрасного искусства.

(Мир как воля и представление. II. 470.)

И снова не покажется странным, что Шопенгауэр не мог определить субъективно-прекрасное. Это всегда одни и те же старые ошибки из теории познания, которые накинулись на него и толкнули на неверный путь.