Философия уголовного права

Уголовное правосудие руководствуется одним из таких категорических императивов: наказание всякого преступного деяния безусловно требуется всею нравственною природою человека, притом наказание по началу воздаяния равным за равное. Если прекратится действие такого закона вечной нравственности, то и жизнь людей на земле потеряет всякую цену и значение. Требование это столь безусловно обязательно, что даже общество, которое должно распасться, все-таки прежде обязано казнить своих преступников – fiat justitia, pereat mundus.

Теория врожденной справедливости ограничивается общими указаниями на то, что наказание преступных деяний, как возмездие за содеянное зло, есть практическая необходимость, которая обусловливается врожденным человеку законом справедливости, то есть началом воздаяния злом за зло и добром за добро.

Положение, что человеку врождена идея справедливости, представляется, однако, безусловно несостоятельным. Прежде всего бросается в глаза, что положение это совершенно бездоказательно. В качестве единственного довода приводят обыкновенно то обстоятельство, что всякий человек ощущает невольно чувство удовольствия при виде торжества справедливости и, обратно, чувство неудовольствия, когда справедливость нарушается. Против этого, однако, можно возразить, что повседневный опыт представляет нам явления, совершенно противоположные: человек, приобревший себе неправедным путем выгоды, радуется им нисколько не менее честного труженика. Когда торжество справедливости совпадает с нашими интересами, тогда оно действительно доставляет нам удовольствие; но за этими пределами ничего подобного не замечается. Совершенно понятно, что в гражданском обществе, где интерес всех и каждого, за исключением преступника, заключается в охранении правопорядка, акт справедливости доставляет удовольствие большинству: но, чтобы это чувство было врождено человеку – для утверждения этого мы не имеем никаких серьезных оснований. Сознание собственной вины, например, нисколько не облегчает тяжести наказания, как следовало бы ожидать при врожденном чувстве справедливости, а наоборот, отягчает его; страдания же без вины, мученичество, как известно, доставляет высшее психическое наслаждение. Если чувство справедливости врождено всем людям, то не был бы возможен тот факт, что люди обладают им в различной степени, притом развитые и образованные в большей, чем необразованные.

2. Теории относительные усматривают основание карательной деятельности государства не в том или другом абсолютном начале, которому неизбежно подчиняются люди, а исключительно в известном результате, полезном для государственной жизни, который вытекает как последствие из применения наказаний. Таким общим результатом для всех относительных теорий является уменьшение числа преступных деяний: наказание налагается не «quia peccatum est», а «пе peccetur». Тот путь, которым достигается этот общий результат, образует собою специальную цель наказания, а эта последняя служит основанием карательной деятельности для каждой отдельной теории. Слабая сторона всех относительных теорий давно указана в литературе: из доброй цели самой по себе нельзя вывести право (юридическое основание) на причинение стеснений, боли и страданий человеку. Справедливо говорит по этому поводу Гейнце: «Без всякого сомнения, государство имеет интерес в том, чтобы преступные деяния не были совершаемы. Конечно, оно может и должно принимать меры к предотвращению будущих преступных деяний. Однако отсюда еще не следует, чтобы наказание было для этого безусловно необходимым средством, и еще менее, чтобы оно было правомерным средством» (Heinze. Strafrechtstheorien und Strafrechtsprincip, in Holtzendorff’s Handbuch. I. S. 265). Затем, доказанная опытом недостижимость той или другой цели влечет за собою падение всей конструкции, так что институт наказания может оказаться лишенным всякого основания; тот же результат получим мы и во всех тех отдельных случаях, в которых полагаемая в основу наказания цель не может иметь места, например – исправление неисправимых или в исправлении не нуждающихся.