Философия зла и философия преступности

Второй вердикт, за который могут проголосовать парламентарии, — признать деятельность бывшего главы государства неудовлетворительной, что повлечет для него лишение всего набора льгот и привилегий. Он не получит статуса бывшего президента, его пенсионное обеспечение будет установлено на уровне обеспечения рядового гражданина, ему не будет выделена охрана, он не войдет в состав почетного Совета при действующем президенте.

Наконец, третий возможный вердикт — признать деятельность бывшего главы государства преступной, что не только автоматически приведет к утрате им статуса бывшего президента и, соответственно, к потере всех льгот и привилегий, но и повлечет обязательное возбуждение в отношении него уголовного дела. Такое дело будет расследоваться правоохранительными органами под контролем парламента и, в случае получения достаточных для предъявления обвинения доказательств, направляться в Верховный суд для рассмотрения по существу с вынесением обвинительного или оправдательного приговора. Оправдание Верховным судом уравняет бывшего главу государства с его коллегой, чью деятельность парламент признал неудовлетворительной.

Конечно, изложенная модель парламентского суда над главой государства — пока только теоретическая концепция, нуждающаяся в дальнейшем осмыслении и проработке. Однако само по себе предлагаемое направление развития теории разделения властей — к повышению личной ответственности главы государства за свои решения и поступки — не вызывает у нас сомнений.

Здесь уместно провести определенные исторические аналогии. Так, ученые, исследовавшие политическое устройство древнегреческих государств, в частности Афин, отмечали: если сила закона охраняется ответственностью простых граждан, участвующих в народном собрании, то в еще большей степени она требует ответственности должностных лиц. Последняя выражалась в обязанности давать отчет по окончании срока пребывания в должности — обязанности, от который не освобожден был и великий Перикл. Комиссия из членов совета, называемых логистами, могла возбуждать преследование в случае не только замедления в отчетах, но и других служебных правонарушений — утайки, подкупа, злоупотреблений властью, причем суд принадлежал гелиастам (членам гелиэи — суда присяжных). Впрочем, обвинителем в этих делах был вправе выступать и всякий простой гражданин: какой-либо административной гарантии не существовало, как не имелось и специальной административной юстиции — господствовало начало общего суда. До сдачи отчетов бывший магистрат подвергался ряду правоограничений: он не мог свободно уехать и распоряжаться своим имуществом. Допустимо спорить о том, насколько эта ответственность была свободна от партийного давления, насколько она осуществлялась в действительности, — так или иначе, теоретически магистратура безответственной не признавалась. Сказанное относится не только к Афинам, но и к Спарте: спартанские должностные лица, начиная с царей, отвечали перед коллегией эфоров, избираемых на год, а последние отвечали перед своими преемниками. Характерно, что этой спартанской монархии Аристотель противопоставлял неограниченное и безответственное самодержавие[582].

Еще одним важным шагом, направленным на повышение ответственности главы государства и подчиненных ему руководителей органов исполнительной власти, должно стать укрепление в демократических правовых государствах такой неотъемлемой составляющей парламентского контроля, как институт парламентского расследования. Это в полной мере касается Российской Федерации, где потенциал упомянутого института до сих пор практически не востребован властью. Между тем его важность трудно переоценить. Не случайно тема укрепления и развития института парламентского расследования регулярно поднимается в выступлениях и публикациях российских политиков и правоведов.

В частности, вопрос о создании института спецпрокуроров, назначаемых Государственной Думой РФ[583] для расследования наиболее резонансных уголовных дел, затрагивали М. Ю. Барщевский и В. Н. Плигин. Речь шла о делах не чисто уголовного характера, а, скорее, о делах «уголовно-политических», публично значимых, когда, например, министр обвиняется в коррупции или депутат подозревается в неуплате налогов. Комментируя предложение о создании упомянутого института, В. Н. Плигин поддержал саму идею создания в России института самостоятельных спецпрокуроров, которые занимались бы своей деятельностью по решению парламента, но назначались по представлению президента. Это, по мнению В. Н. Плигина, должно обеспечить спецпрокурору соответствующий статус[584].

Заслуженное внимание институту парламентских расследований уделено в докладе А. Н. Аринина, посвященном инструментам противодействия коррупции, где автор справедливо называет парламентские расследования важной формой общественного контроля над деятельностью государственной власти, предлагая конкретные меры по укреплению этого института[585].