Философия зла и философия преступности

В связи со сказанным заслуживает пристального внимания следующая, пусть и не совсем бесспорная, позиция А. П. Короткова и А. В. Тимофеева: «Преступность явление социальное, а не процессуальное. Поэтому процедурный закон, которым является УПК РФ, не имеет и не должен иметь своим основным назначением борьбу с преступностью. Такая задача для правоохранительных органов формулируется в иных нормативных актах. Кроме того, уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон (ч. 1 ст. 15 УПК РФ) и распространять принцип необходимости противодействовать преступности на сторону защиты было бы неуместным (заметим, однако, что подобный аргумент не мешает существованию, например, принципа публичности уголовного преследования. — А. А.). Установленные УПК РФ процедуры осуществления уголовного преследования и правосудия призваны в качестве правовых инструментов обеспечить прежде всего охрану прав и законных интересов вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства как на стороне обвинения, так и на стороне защиты гражданина и человека как высшей социальной ценности»[904]. В то же время А. П. Короткову и А. В. Тимофееву «представляется очевидным, что результаты уголовного преследования оказывают известное влияние на состояние преступности. Чем совершеннее порядок уголовного судопроизводства, тем быстрее обеспечивается доступ граждан к правосудию, компенсация потерпевшим причиненного ущерба, а виновным лицам — воздаяние за совершенное преступление. <…> Решающее значение имеет установленный процедурным законом баланс процессуальных прав и обязанностей сторон, механизмы их реализации. Если последние, например, создают условия для блокирования уголовного процесса и ухода от ответственности за совершенное преступление, то такой правовой инструмент, конечно же, оказывает негативное влияние, сужая возможности правоохранительных органов эффективно, процессуальными средствами выполнять свою задачу по борьбе с преступностью (курсив мой. — А. А.). Ведь если преступники не изобличаются и не несут заслуженного наказания, преступность приумножается. Поэтому определенная функциональная связь между состоянием преступности и УПК РФ есть, но борьба с ней как принцип не может быть провозглашена задачей процедурного закона»[905].

Рассматривая вопрос о воздействии уголовного процесса на преступность, нельзя не вспомнить точку зрения К. Ф. Гуценко, обоснованно заметившего: в системе мероприятий по применению государственного принуждения к лицам, не желающим считаться с требованиями правовых актов, «одно из центральных мест всегда занимала и продолжает занимать деятельность по борьбе с преступностью. И это естественно: преступления — общественно опасные посягательства на права и свободы личности, правомерные интересы общества и государства. Они причиняют значительно больший вред гражданам, государственным и негосударственным организациям, в целом нормальному развитию общественных отношений, чем иные правонарушения. Хроническое увеличение их количества и степени опасности придает преступности очертания все более угрожающего социального явления, вызывающего растущую тревогу не только у населения, но и у политиков всех уровней. В связи с этим деятельность по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию преступлений, применению установленных законом мер воздействия в отношении виновных в их совершении, ее организация и эффективность — объект повышенного внимания всех ветвей государственной власти, всесторонней правовой регламентации, поисков путей совершенствования»[906]. Такую деятельность, замечает К. Ф. Гуценко далее, принято условно подразделять на несколько взаимосвязанных основных форм, среди которых достойное место занимают оперативно-разыскные мероприятия, расследование (дознание и предварительное следствие), правосудие, реализация (исполнение) итоговых судебных решений по уголовным делам (приговоров). По свидетельству ученого, «закон конкретно определяет государственные органы, несущие ответственность за реализацию каждой из форм деятельности по борьбе с преступностью, и пределы их компетенции», причем, как подчеркивает К. Ф. Гуценко, «среди названных форм деятельности по борьбе с преступностью, а равно государственных органов и соответствующих должностных лиц следовало бы особо выделить правосудие и суды (судей). Суд, и только он, осуществляя правосудие, уполномочен признать конкретное лицо виновным в совершении преступления и принять решение о применении к нему одного из самых острых средств государственного принуждения — уголовного наказания, призванного восстанавливать справедливость, исправлять осужденных и предупреждать совершение новых преступлений»[907].