Напомним, что наличие у отдельных категорий лиц дополнительных процессуальных гарантий уже неоднократно становилось предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ и признано им оправданным. Так, в Постановлении от 7 марта 1996 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности п. 3 ст. 16 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” в связи с жалобами граждан Р. И. Мухаметшина и А. В. Барабаша» суд отметил, что судейская неприкосновенность «является определенным исключением из принципа равенства всех перед законом и судом и по своему содержанию выходит за пределы личной неприкосновенности. Это обусловлено тем, что общество и государство, предъявляя к судье и его профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить ему дополнительные гарантии надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия. <…> Судейская неприкосновенность является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия. <…> Судья призван осуществлять свои полномочия независимо от чьих-либо пристрастий и посторонних влияний». К схожим выводам пришел Конституционный Суд РФ и относительно неприкосновенности членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы; в его Постановлении от 20 февраля 1996 г. № 5-П, в частности, сказано: «Неприкосновенность (парламентский иммунитет), закрепленная в ст. 98 Конституции РФ, — один из основных элементов статуса парламентария, важнейшая правовая гарантия его деятельности. По своему содержанию это гарантия более высокого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности личности. Она не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер, призвана служить публичным интересам, обеспечивая повышенную охрану законом личности парламентария в силу осуществляемых им государственных функций, ограждая его от необоснованных преследований, способствуя беспрепятственной деятельности парламентария и тем самым — парламента, их самостоятельности и независимости. Вместе с тем установления ст. 98 Конституции РФ являются определенным исключением из общей конституционной нормы о равенстве всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19), что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа».
В соответствии с ч. 2 ст. 447 УПК РФ, при производстве по уголовным делам в отношении перечисленных лиц применяется общий, установленный УПК РФ, порядок производства, но с теми изъятиями, которые предусмотрены в разделе XVII Кодекса. Эти изъятия сводятся к следующим основным моментам: 1) особые правила принятия решения о возбуждении уголовного дела в отношении лица либо о привлечении его в качестве обвиняемого; 2) особые правила применения мер процессуального принуждения и производства отдельных следственных действий; 3) особые правила направления уголовного дела в суд и его судебного рассмотрения. Кроме того, по уголовным делам о преступлениях, совершенных названными лицами, а также о преступлениях, совершенных в отношении этих лиц в связи с их профессиональной деятельностью, предварительное расследование — как в форме предварительного следствия, так и в форме дознания — производится следователями Следственного комитета РФ (подп. «б» п. 1 ч. 2, п. 7 ч. 3 ст. 151 УПК РФ).
Вновь подчеркнем, что целью предоставления дополнительных процессуальных гарантий для лиц, выполняющих важные государственные или общественные функции, является создание надежного барьера от их незаконного уголовного преследования. В то же время существование такого барьера не должно лишать правоохранительные органы возможности привлекать виновных из числа названных лиц к уголовной ответственности, не должно порождать чувства вседозволенности и безнаказанности. Дополнительно предоставляемые гарантии должны, на наш взгляд, прежде всего распространяться на применение к таким лицам мер принуждения, а не вовсе блокировать возможность сбора необходимых сведений о совершенном преступлении.