Философия зла и философия преступности

Согласимся с С. В. Марасановой: Судебная реформа 1864 г., имевшая целью воплотить радикальные нововведения, за которыми не было ни традиции, ни внутренних образцов в других областях управления, уповала на нравственность и совесть народа. «Нельзя сказать, что составители Судебных уставов не понимали, что в русском народе не развито “чувство законности" что народ скорее сострадает преступнику, относится как к несчастному, нежели осуждает. Но, по их мнению, только предоставление обществу возможности “разбирать и осуждать” поступки своих членов могло бы способствовать развитию его правосознания. Выборные по жребию присяжные являются лучшими примирителями требований правды с действительной жизнью»[1075].

По мнению С. В. Марасановой, это не было сентиментальной верой составителей Судебных уставов в свой народ — это была фундаментальная культурная позиция. В подтверждение автор приводит слова В. В. Знакова, который, сопоставляя культурно-исторические различия в отношении к понятиям «истина» и «правда» в западноевропейской и русской традиции, подчеркивал: «Согласно традициям русской науки и культуры, поиски истины в делах общественных, в отношениях между людьми неотделимы от представлений о добре и зле. В нашем отечестве истина всегда рассматривалась не только с познавательной, но и с моральной точек зрения. Правда всегда принадлежала к миру идеальных, духовных ценностей русского народа, и в силу этого доверие к умственной и нравственной восприимчивости русского народа гарантировало в глазах создателей Судебных уставов практическую осуществимость многих новшеств»[1076].

Примечательно также мнение М. В. Духовского: «Народные представители привлекаются на суд прежде всего потому, что участие их дает возможность справедливее и полнее разрешить вопрос о виновности. <…> Участвуя в отправлении правосудия, народ начинает лучше сознавать и ценить закон. Через своих представителей он получает возможность выражать оценку закона, раскрывает те стороны жизни, которые расходятся с нею. Таким образом, являясь школою для народа, суд народных представителей, с другой стороны, может помочь законодательным органам в деле истинного познания требований жизни»[1077].

Полагаем, что сегодня нам следует не опасаться суда присяжных, а воспитывать самих присяжных заседателей! Необходимо, чтобы в общественное сознание вновь возвращалось уважение к правопорядку, законности, общечеловеческим ценностям. Нужно содействовать росту правовой культуры населения, разъяснять важность народного участия в отправлении правосудия, привлекать к работе этого института широкие слои добропорядочных граждан нашей страны. Исполнение обязанностей присяжного заседателя должно из нежелательного бремени превратиться в по-настоящему почетную работу, надлежащее выполнение которой всячески поощряется государством и обществом.

На это справедливо обратил внимание еще А. Ф. Кони, предупредив: «Суд присяжных в России похож на дорогое и полезное растение. Опытный и знающий садовод, в лице составителей Судебных уставов, перенес его из чужих краев на нашу почву, вполне для него пригодную, и затем уступил другим возращение этого растения. Пока оно не пустит глубоких корней и не распустится во всей своей силе, необходимо не оставлять его на произвол судьбы, а заботливо следить за ним, охранять его от непогоды, защищать от дурных внешних влияний, окопать и оградить таким образом, чтобы не было поводов и возможности срезать с него кору или обламывать ветки. Приняв с доверием к народным силам учреждение, ранее созданное другими странами, недостаточно относиться к нему с теоретическим сочувствием. Необходимо, чтобы все, кто любит и ценит это учреждение, поддерживали его рост и здоровое развитие прямодушным изучением и посильным устранением условий, препятствующих этому развитию»[1078]. Именно такая всемерная поддержка и требуется сейчас возрожденному в нашей стране суду присяжных.