Философия зла и философия преступности

По результатам специальных исследований авторы констатируют, что при ответственном подходе лица к исполнению обязанностей присяжного заседателя, максимальной активизации всех присущих ему внутренних интеллектуальных и моральных ресурсов, подкрепленных высоким уровнем правосознания и правовой культуры, рядовой гражданин РФ способен к эффективной работе по отправлению правосудия в качестве представителя народа. Одновременно подчеркивается: несмотря на присутствующие в большинстве случаев недостатки качественного состава коллегии присяжных заседателей, среди которых главнейшим является низкий уровень их образованности, участие представителей народа в отправлении правосудия способствует более тщательному исследованию судом обстоятельств, подлежащих доказыванию. «Для сознания судьи с многолетним опытом работы, — пишет О. Н. Тисен, — рассмотрение уголовных дел со временем превращается в монотонный труд, под покровом которого он не всегда может придать значение на первый взгляд незначительным обстоятельствам, в которых на самом деле кроется сущность исследуемого события. Для присяжных заседателей участие в судебном разбирательстве является абсолютно незаурядным, неведомым ранее занятием, к выполнению которого они, как и всякий человек к любому новому делу, прилагают все усилия, активизируют свои внутренние интеллектуальные и моральные ресурсы, стремясь познать все, что предоставлено для их исследования»[1083].

Зададимся теперь вопросом о причинах относительно частого вынесения присяжными оправдательных вердиктов. Первое, на что указывают исследователи, — это присутствующее у присяжных стремление найти подлинную, а не чисто юридическую справедливость. Как заметил Г. М. Резник, понятия законности и справедливости в нашем обществе не совпадают. «Человека нельзя просто так виноватить, потому что порой по жизни складывается такая ситуация, что формально он нарушил Уголовный кодекс, но при этом поступил в соответствии с нравственными законами, которые существуют в обществе. Профессиональный судья в такой ситуации в лучшем случае даст человеку условный срок, а суд присяжных его оправдает. Это не правовой нигилизм, а проявление высшей справедливости»[1084].

С рассматриваемой темой тесно связана насущная и остро ощущаемая необходимость улучшения качества предварительного расследования в нашей стране. Дело в том, что зачастую резонансный вердикт коллегии присяжных заседателей объясняется не дефектами их правосознания и стремлением любой ценой освободить от наказания заведомого преступника, а банальной слабостью, ущербностью и противоречивостью доказательственной базы обвинения. В этом смысле введение суда присяжных может рассматриваться в качестве мощного стимула для органов предварительного расследования тщательнее соблюдать законность в своей деятельности. Ведь уже сама перспектива попадания дела на рассмотрение коллегии присяжных заставляет следователя, прокурора работать максимально аккуратно, соблюдая все предписания закона.

Здесь мы можем плавно перейти от проблемы становления суда присяжных к следующей актуальной проблеме российской судебной власти — контролю над досудебным производством по уголовному делу. Как известно, такой контроль базируется на положениях Конституции РФ, где закреплены важнейшие положения о защите прав человека. Сказанное относится, в частности, к нормам о личной неприкосновенности (ст. 22), неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайне, тайне переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 23), неприкосновенности жилища (ст. 25) и т. д. Кроме того, Конституция РФ прямо гарантирует каждому государственную защиту прав и свобод (ст. 45). Указанные нормы восприняты и развиты современным российским уголовно-процессуальным законодательством: решение о заключении под стражу обвиняемого (подозреваемого) и о продлении ему срока содержания под стражей отнесено к исключительной компетенции суда, и только суд правомочен принимать решения о производстве обыска (выемки) в жилище, о контроле и записи телефонных и иных переговоров и т. д. (ч. 2 ст. 29 УПК РФ).

В основе такого определения компетенции суда лежит благая идея: коль скоро речь идет об ограничении важнейших конституционных прав граждан, соответствующие решения может принимать только максимально объективный и независимый орган, способный при этом трезво оценить аргументы сторон. В этом смысле суд, конечно, представляется наиболее предпочтительным органом, способным обеспечить защиту прав человека от их необоснованного ограничения.