Философия зла и философия преступности

По мнению упомянутого выше Ч. Беккариа, основателя классической школы, личность оценивает свои поступки рационально, осознавая боль и похвалу. Именно наслаждение и страдание он называл движущим началом существ, одаренных чувствами. Ученый попытался обосновать возможность бороться с преступностью не столько средствами наказания, сколько улучшением нравов, просвещением, в которых видел средство предотвращения преступлений. «Если толкование законов зло, — отмечал Ч. Беккариа, — то злом, очевидно, является и темнота их, заставляющая прибегать к толкованию. Это зло достигает крайних пределов, если законы написаны на чуждом народу языке, превращающем книгу законов из общего и публичного в частное и домашнее достояние и ставящем народ, лишенный возможности судить о границах его свободы и свободы отдельных граждан, в зависимость от немногих лиц. <…> Чем больше лиц, понимающих священное Уложение законов и хранящих его у себя, тем меньше будет преступлений: незнание и неточное представление о наказаниях, вне сомнения, усиливают красноречие страстей»[194]. Развивая свою мысль, Ч. Беккариа подчеркивает: «Хотите предупредить преступления? Сделайте так, чтобы законы были ясными, простыми, чтобы вся сила нации была сосредоточена на их защите и чтобы ни одна часть этой силы не направлялась на их уничтожение. Сделайте так, чтобы законы меньше покровительствовали сословиям, чем самим людям. Сделайте так, чтобы люди боялись их и только их. Страх перед законами благодетелен, но страх человека перед человеком гибелен и порождает преступления. Порабощенные люди всегда более сластолюбивы, распутны и жестоки, чем свободные люди. Эти думают о науках, об интересах нации, видят великое и подражают ему. Те, довольные настоящим, стараются забыть свое унизительное положение в шумном беспутстве. Для них, привыкших к неопределенности исхода всех событий, исход их преступлений представляется загадочным, что еще более благоприятствует страстям, вызывающим преступления»[195].

Классическая школа уголовного права, сосредоточивая все внимание на самом преступлении, оставляла в стороне личность преступника. За одинаковые преступления, полагали сторонники подобного подхода, должно наступать одинаковое наказание; личность же лица, совершившего преступное деяние, существенной роли не играет.

Социологи также пытались найти ответ на вопрос о причинах преступного поведения. Заметное влияние на формирование теории преступности оказали работы бельгийского ученого Ламбера-Адольфа-Жака Кетле (1796–1874), который уделял особое внимание статистическому исследованию преступности. Он подчеркнул необходимость наблюдений на больших массах людей, а не на индивидуальных случаях, и положил начало исследованию преступности на основе статистических методов. Заслугой А. Кетле считается доказательство того, что некоторые массовые общественные явления (рождаемость, смертность, преступность и др.) подчиняются определенной закономерности.

По поводу причин преступности А. Кетле заявлял: «Общество заключает в себе зародыши всех имеющих совершиться преступлений, потому что в нем заключаются условия, способствующие их развитию; они, так сказать, подготавливают преступление, а преступник есть только орудие»[196]. Таким образом, всю вину за отклоняющееся поведение социолог возлагал на общество, на среду, в которой подобное поведение развивается, и на общественные отношения, возникающие в результате столкновения интересов отдельных индивидов.

Представление А. Кетле о причинах преступности во многом объясняется его особым взглядом на проблему свободы воли: «Человек как индивидуум по видимости действует с огромной свободой, его воля представляется не знающей пределов; и все же чем большее число лиц мы обозреваем, тем более индивидуальная воля ограничивается и уступает доминирующее место серии фактов общего характера, которые зависят от причин, в связи с которыми общество существует и поддерживает себя. <…> Свободная воля человека вследствие этого нейтрализуется на социальном уровне таким образом, что общее явление оказывается под влиянием причин, посторонних для этого человека»[197]. Ученый подчеркивает, что в мире, где многие упорно видят только беспорядочный хаос, существуют всесильные и неизменные законы и что практически все социальные явления взаимосвязаны, причем одни факторы обусловливают другие.