Философия зла и философия преступности

В немалой степени таким процессам в экономике способствовали принимаемые государством законы, которые фактически стимулировали противоправное поведение. Классическим примером, по мнению Р. В. Рывкиной, можно считать принятые законы о налогообложении, породившие массовое уклонение предпринимателей от уплаты налогов[471]. Кстати, уклонение различных коммерческих организаций от уплаты налогов путем недостоверных записей в представляемой ими бухгалтерской отчетности, выплата работникам предприятия «черной» заработной платы «в конвертах», расчеты между самими коммерсантами неучтенными наличными деньгами — все эти негативные явления, ставшие массовыми с начала 1990-х годов, по-прежнему весьма распространены в экономической жизни нашей страны.

Очевидно, что тогда, на закате перестройки, должный контроль над государственной собственностью был утрачен. Под воздействием процесса разгосударствления многие ценные объекты почти даром перешли в руки криминальных структур. Можно назвать несколько этапов передела собственности в нашей стране, наблюдавшегося в перестроечные и постперестроечные годы: эскалация захвата государственной собственности, принятие мер по легализации состоявшегося передела собственности, глобализация частного присвоения национальных богатств и вывоз капитала за границу.

Как полагают отечественные исследователи, решающими звеньями в этой цепочке стали приватизация и отказ государства от выполнения ряда необходимых условий. Передача большинства предприятий в частную собственность теоретически должна была дать мощные стимулы к труду, обеспечив высокий уровень производства. Однако произошло обратное. Данный процесс вызвал резкий спад в экономике страны. И одна из важных причин такого спада, на которую обращают внимание ученые, заключается в том, что собственность — это не только предметы, вещи, но и вещественные орудия труда, соединенные с живым трудом. По утверждению С. С. Алексеева, в условиях тоталитарной системы не было собственности как основы экономической жизни, а существовала «власть-собственность», которая держалась на принудительном и полупринудительном труде. И когда властнопринудительные рычаги в экономике отпали, остались «голые вещи» и «голые предметы», которые теперь кое-как соединяются с живым трудом[472].

Однако самое крупное нарушение интересов общества в ходе проведения приватизации было допущено в системе оценки стоимости приватизируемых объектов. И едва ли это было чьей-то случайной ошибкой; напротив, зачастую в процессе приватизации можно явственно увидеть проявления злой воли и жажды наживы.

Напомним, что в 1992 г. Б. Н. Ельцин издал Указ от 14 августа 1992 г. № 914 «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» (вместе с «Положением о приватизационных чеках»). Как отметил В. О. Лучин, этим Указом именные чеки были заменены ваучерами на предъявителя, что открыло крупным спекулянтам возможность скупать у малоимущих граждан ваучеры и с их помощью получать контрольные пакеты акций приватизируемых предприятий[473].

Недвусмысленную оценку проведенной в стране приватизации дает Р. А. Медведев, отмечая случаи массового приобретения предприимчивыми дельцами у обнищавшего населения сотен тысяч ваучеров практически за бесценок. В своей работе автор приводит множество ярких примеров того, как многие не просто крупные, но даже знаменитые предприятия переходили в частные руки «по смехотворно низким ценам». Например, знаменитый Санкт-Петербургский судостроительный Балтийский завод был продан за 15 тыс. ваучеров, или 150 млн рубл. по номиналу ваучеров. Для покупки крупнейшего автомобильного завода им. Лихачева (ЗИЛ), занимающего площадь более тысячи гектаров в Москве и дающего работу сотне тысяч человек, потребовалось 800 тыс. ваучеров. Самый крупный в СССР и России Уральский машиностроительный завод (Уралмаш), на котором работало более 100 тыс. чел., был оценен в 1,8 млрд руб., что на момент приватизации (июнь 1993 г.) составляло 2 млн долларов США. «В самих Соединенных Штатах, — констатирует Р. А. Медведев, — за 2 млн долларов можно было купить всего лишь хорошую квартиру в центре Нью-Йорка или небольшую пекарню в небольшом городке»[474].

Вслед за ваучерной приватизацией последовала приватизация денежная, или инвестиционная. По оценке Р. А. Медведева, по сравнению с ваучерной, денежная приватизация имела некоторые особенности. Если в первой могли принимать участие только граждане Российской Федерации, то теперь и западный капитал был допущен к скупке российской промышленности и собственности, чем, разумеется, не замедлил воспользоваться, обращая внимание в первую очередь на покупку акций оборонных предприятий России[475].