Философские арабески

Существенные отношения выступают, прежде всего, в форме отношения целого и частей, где целое немыслимо без частей, а части немыслимы без целого. Противоречие целого и части снимается в понимании единства, как отрицающего самостоятельность частей, «их отрицательного единства», как не механического агрегата, а энергетического единства. Отсюда понятие силы, как действительного начала, и её обнаружения. Истинное соотношение между этим внутренним и внешним есть, однако, их тождество: они — моменты той же сущности:

«внешность сущности есть обнаружения того, что она есть в себе… Сущность есть обнаружение себя, так что эта сущность именно только в том и состоит, чтобы раскрыться. В этом тождестве явления с внутренностью, или сущностью, существенное отношение становится действительностью».

Итак, у нас дано было такое развитие категорий: бытие, наличное бытие (определённое бытие), существование (обоснованное наличное бытие), явление (раскрывающее сущность), действительность (единство сущности и явления). Действительность есть в то же время действенность, деятельность разума, абсолютное. Отсюда — «все действительное разумно, и всё разумное — действительно».

Действительность распадается на внутреннюю, потенциальную действительность, или возможность, и внешнюю фактическую действительность. Формальная возможность (абстрактная возможность) это — возможность вне всяких условий, пустая возможность. От неё отлична реальная возможность, с различными случаями. Возможность состоит в возможности быть или не быть, быть так или иначе. Когда все противоположные возможности исключены, и совокупность условий осуществлена, появляется нечто, что, случившись, не может быть иным. В этом — понятие необходимости, как единства реальной возможности и обусловлено самим собою, и в этом характер необходимости; и в то же время все опосредствовано. То, что обосновано только другим, случайно.

Необходимая сущность абсолютна.

Она одна самостоятельна и лежит в основе всех остальных вещей; это не просто субстрат, а субстанция. Все остальные вещи не необходимы, а случайны или имеют характер акциденций[384]. Субстанция есть всё; единичные вещи (а не части!) — её обнаружение, проявление; она есть мощь. Понимаемая, как истинно-безусловная, она есть первопричина, а вещи уже не акциденции, а действия. Отношение причинности, есть, след., второе субстанциональное отношение. Поскольку носителями этого отношения являются конечные субстанции, цепь причин и действий впадает в бурную бесконечность. Разрешение противоречия — в категории взаимодействия, где причина и действие меняются местами:

«прямолинейное движение от причин к действиям и от действий к причинам перегнулось и вернулось к себе».

Причина здесь осуществляет себя; следовательно, речь идёт о самоосуществлении, и понятие необходимости переходит в понятие свободы, а понятие субстанции — в понятие субъекта (самости, понятия).

«Таким образом,— истина необходимости есть свобода, и истина субстанции есть понятие».

Под понятием тут разумеется самосознание, или субъективность, создающая истинное, объективное мышление.

По поводу вышеизложенного, кроме общего соображения об идеалистичности всей конструкции, каковое (соображение) остаётся действительным все время, следует заметить: