Финансист

Then the central political committee, with Butler in charge, decided that some nice, docile man who would at the same time be absolutely faithful was needed for city treasurer, and Stener was put on the ticket.	Несколько позднее политический комитет республиканской партии с Батлером во главе решил, что на посту городского казначея нужен человек мягкий, послушный и в то же время безусловно преданный; таким образом имя Стинера попало в избирательный бюллетень.
He knew little of finance, but was an excellent bookkeeper; and, anyhow, was not corporation counsel Regan, another political tool of this great triumvirate, there to advise him at all times?	Стинер слабо разбирался в финансовых вопросах, хотя и был превосходным бухгалтером; но разве юрисконсульт Риган - такое же бессловесное орудие в руках всемогущего триумвирата - не мог в любое время подать ему полезный совет?
He was.	Конечно, мог.
It was a very simple matter.	Итак, проведение кандидатуры Стинера трудностей не представило.
Being put on the ticket was equivalent to being elected, and so, after a few weeks of exceedingly trying platform experiences, in which he had stammered through platitudinous declarations that the city needed to be honestly administered, he was inducted into office; and there you were.	Попасть в список кандидатов было уже равносильно избранию. И после нескольких недель утомительных публичных выступлений, когда он, запинаясь, лепетал избитые фразы о том, что Филадельфии прежде всего необходимо честное городское самоуправление, Стинера официально ввели в должность. Вот и все.
Now it wouldn't have made so much difference what George W. Stener's executive and financial qualifications for the position were, but at this time the city of Philadelphia was still hobbling along under perhaps as evil a financial system, or lack of it, as any city ever endured-the assessor and the treasurer being allowed to collect and hold moneys belonging to the city, outside of the city's private vaults, and that without any demand on the part of anybody that the same be invested by them at interest for the city's benefit.	Вопрос о том, насколько административные и финансовые способности Джорджа Стинера соответствовали этой должности, не играл бы, вообще говоря, никакой роли, если бы Филадельфия - как ни один другой город - не страдала в тот период от крайне неудачной финансовой системы или, вернее, от полного отсутствия таковой. Дело в том, что налоговому уполномоченному и казначею предоставлялось право накапливать и хранить принадлежащие городу средства вне городских сейфов, причем никто с них даже не требовал, чтобы эти деньги приносили доход городу.
Rather, all they were expected to do, apparently, was to restore the principal and that which was with them when they entered or left office.	Упомянутым должностным лицам вменялось в обязанность ко времени ухода с поста возвратить только основной капитал.
It was not understood or publicly demanded that the moneys so collected, or drawn from any source, be maintained intact in the vaults of the city treasury.	Нигде не предусматривалось, чтобы средства, накопленные таким образом или полученные из любого другого источника, хранились в неприкосновенности в сейфах городского казначейства.
They could be loaned out, deposited in banks or used to further private interests of any one, so long as the principal was returned, and no one was the wiser.	Эти деньги могли быть отданы в рост, депонированы в банках или использованы для финансирования частных предприятий, лишь бы был возвращен основной капитал.
Of course, this theory of finance was not publicly sanctioned, but it was known politically and journalistically, and in high finance.	Разумеется, подобная финансовая политика не была официально санкционирована, но о ней знали и политические круги, и пресса, и крупные финансисты.