Финансист

"Say, papa," he said to his father, later, "you know that squid?"	- Папа, - обратился он к отцу после ужина, -помнишь, я тебе рассказывал про каракатицу?
"Yes."	- Помню.
"Well, he's dead.	- Ну так вот - ее уже нет.
The lobster got him."	Омар ее сожрал.
His father continued reading. "Well, that's too bad," he said, indifferently.	- Скажи на милость! - равнодушно отозвался отец, продолжая читать газету.
But for days and weeks Frank thought of this and of the life he was tossed into, for he was already pondering on what he should be in this world, and how he should get along.	Но Фрэнк еще долгие месяцы размышлял над виденным, над жизнью, с которой он столкнулся, ибо его уже начинал занимать вопрос, кем он будет и как сложится его судьба.
From seeing his father count money, he was sure that he would like banking; and Third Street, where his father's office was, seemed to him the cleanest, most fascinating street in the world.	Наблюдая за отцом, считавшим деньги, он решил, что привлекательнее всего банковское дело. А Третья улица, где служил его отец, казалась ему самой красивой, самой замечательной улицей в мире.
Chapter II	2
The growth of young Frank Algernon Cowperwood was through years of what might be called a comfortable and happy family existence.	Детство Фрэнка Алджернона Каупервуда протекало среди семейного уюта и благополучия.
Buttonwood Street, where he spent the first ten years of his life, was a lovely place for a boy to live.	Батнвуд-стрит, улица, где он прожил до десяти лет, пришлась бы по душе любому мальчику.
It contained mostly small two and three-story red brick houses, with small white marble steps leading up to the front door, and thin, white marble trimmings outlining the front door and windows.	В основном она была застроена двухэтажными особнячками из красного кирпича с низкими ступеньками из белого мрамора и такими же наличниками на дверях и окнах.
There were trees in the street-plenty of them.	Вдоль улицы были густо посажены деревья.
The road pavement was of big, round cobblestones, made bright and clean by the rains; and the sidewalks were of red brick, and always damp and cool.	Мостовая, выложенная крупным округленным булыжником, после дождя блестела чистотой, а от красных кирпичных тротуаров, всегда чуть-чуть сыроватых, веяло прохладой.
In the rear was a yard, with trees and grass and sometimes flowers, for the lots were almost always one hundred feet deep, and the house-fronts, crowding close to the pavement in front, left a comfortable space in the rear.	Позади каждого домика имелся двор, поросший деревьями, так как земельные участки здесь тянулись футов на сто в ширину, дома же были выдвинуты близко к мостовой, и за ними оставалось много свободного пространства.
The Cowperwoods, father and mother, were not so lean and narrow that they could not enter into the natural tendency to be happy and joyous with their children; and so this family, which increased at the rate of a child every two or three years after Frank's birth until there were four children, was quite an interesting affair when he was ten and they were ready to move into the New Market Street home.	Отец и мать Каупервуды, люди достаточно простодушные и отзывчивые, умели радоваться и веселиться вместе со своими детьми. Поэтому ко времени, когда отец решил перебраться в новый дом на Нью-Маркет-стрит, семья, в которой после рождения Фрэнка каждые два-три года прибавлялось по ребенку, пока детей не стало четверо, представляла собой оживленный маленький мирок.