Читаем Финансист полностью

Тя притисна ръце към гърдите му, а той я гледаше в очите с желанието да я успокои. И клепачите, и устните и потръпваха. Беше й мъчно и за баща й, и за нея самата, и за Франк. Чрез Ейлийн Каупъруд долавяше силата па бащинската обич па Бътлър и разбираше, че тъкмо тази силна обич правеше гнева му така опасен. Той си даваше сметка колко много неща се събираха в едно сега, за да доведат може би до драматична развръзка.

— Излишно е да се безпокоиш — каза той. — Нещата не могат да се поправят. Къде остана моята силна и решителна Ейлийн? Мислех, че си по-смела. Къде изчезна смелостта ти? Сега именно тя ми е нужна.

— Наистина ли?

— Да.

— Много ли си затруднен?

— Навярно ще фалирам.

— Това сигурно ли е?

— Да. Здравата съм загазил. Не виждам изход, поне в момента. Повикал съм баща си и адвоката си. Ти не бива да оставаш повече тука, скъпа. Не е изключено и твоят баща да дойде всеки миг. Трябва да се срещнем с теб някъде другаде… утре… утре следобед. Помниш ли Индианската скала на Уисахикън?

— Да.

— Можеш ли да бъдеш там в четири?

— Да.

— Внимавай някой да не те проследи. Ако не дойда до четири и половина, не ме чакай. Знаеш защо. Защото съм се усъмнил, че ме следят. Едва ли обаче ще се случи нещо такова, стига да сме предпазливи. А сега трябва да си тръгваш, мила. Не можем да използваме повече къщата на № 931. Ще трябва да наема някоя друга.

— О, скъпи, колко ми е тежко!

— Нали ми обеща да бъдеш силна и смела? Както виждаш, тъкмо от това се нуждая сега.

За първи път той изглеждаше малко потиснат.

— Да, скъпи, да — каза тя, прегърна го и го притисна към себе си. — О, да! Можеш да разчиташ на мен. О, Франк, колко те обичам! Колко ми е мъчно за теб! Може би няма да фалираш. Но каквото и да се случи, скъпи, за нас двамата то ще бъде без значение, нали? Ще продължим да се обичаме все така. Готова съм да направя всичко за теб, скъпи! Ще направя каквото кажеш. Можеш да ми вярваш. Няма да призная нищо.

Тя се вгледа в неговото спокойно бледо лице и в гърдите й внезапно се надигна непоколебима решителност да се бори за него. Нейната любов беше непозволена, осъдителна, незаконна, но беше пламенна и силна, каквато е най-често низвергнатата от обществения морал любов.

— Обичам те! Обичам те! Обичам те, Франк! — страстно изрече тя.

Той се освободи от прегръдката й.

— Тръгвай, мила! Утре в четири. Непременно ела! И не говори! Не признавай нищо!

— Добре.

— И не се тревожи за мен. Аз ще се оправя.

Той едва успя да оправи връзката си и да застане непринудено до прозореца, когато в кабинета му се втурна секретарят на Стенър — блед, разстроен, явно загубил контрол над себе си.

— Мистър Каупъруд, вие, разбира се, помните чека, който ви дадох снощи? Мистър Стенър каза, че сте го взели незаконно, че не е трябвало да ви го давам и че ще ме държи отговорен за това. Каза още, че могат да ме арестуват за прикриване на закононарушение, че ще ме уволни и ще ме прати в затвора, ако не върна чека. О, мистър Каупъруд, аз съм съвсем млад. Тъкмо започвам живота си. Имам жена и малко момченце, за които трябва да се грижа. Надявам се, че няма да допуснете да изпълни заплахите си към мен? Ще ми дадете чека обратно, нали? Не мога да се върна без него при мистър Стенър. Той твърди, че ще фалирате и че сте го знаели и затова нямате право на този чек.

Каупъруд го изгледа учудено. Той беше удивен — колко бързо се разрастваше бедствието и от колко различни посоки започваха да се появяват неговите вестители. Как си позволяваше Стенър да прави такова изявление? Издаването на чека беше съвсем законно. Този човек направо е полудял. Вярно е, че той, Каупъруд, след като бе закупил тези ценни книжа, бе получил нареждане да прекрати сделките със сертификати от градския заем, но нареждането не можеше да обезсили по-раншните покупки. Стенър бе притиснал и сплашил този нещастен свой подчинен, който в много отношения го превъзхождаше, за да получи обратно чека за шейсет хиляди долара. Какво жалко същество! Колко е прав оня, който е казал, че е неизмерима низостта, до която може да стигне глупакът!

— Албърт, върни се при мистър Стенър и му кажи, че това, което иска от мен, не може да стане. Сертификатите бяха закупени, преди да дойде неговото нареждане, и това веднага може да се докаже чрез борсовите протоколи. Какво незаконно вижда той тук? Аз имам право да получа чека и ако се обърна към съда, там ще признаят това мое право. Този човек просто си е загубил ума. Аз още не съм фалирал. И теб не те заплашва съд, а дори да те заплашва, ще ти помогна и ще те защитя. Не мога да ти върна чека, защото вече не е у мен, но и да беше у мен, нямаше да ти го дам. Защото това би означавало да позволя на един глупак да ме измами. Много съжалявам, но не мога да направя нищо за теб.

— О, мистър Каупъруд! — В очите на Стайърс се появиха сълзи. — Той ще ме уволни. Ще ме изхвърли на улицата. Ще ме лиши от заплата, а освен нея аз нямам почти нищо друго.

Стайърс закърши ръце, а Каупъруд поклати тъжно глава.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза / Советская классическая проза
Норвежский лес
Норвежский лес

…по вечерам я продавал пластинки. А в промежутках рассеянно наблюдал за публикой, проходившей перед витриной. Семьи, парочки, пьяные, якудзы, оживленные девицы в мини-юбках, парни с битницкими бородками, хостессы из баров и другие непонятные люди. Стоило поставить рок, как у магазина собрались хиппи и бездельники – некоторые пританцовывали, кто-то нюхал растворитель, кто-то просто сидел на асфальте. Я вообще перестал понимать, что к чему. «Что же это такое? – думал я. – Что все они хотят сказать?»…Роман классика современной японской литературы Харуки Мураками «Норвежский лес», принесший автору поистине всемирную известность.

Ларс Миттинг , Харуки Мураками

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза